По мере его речи, которая заставила меня шире открыть глаза, появилась еще более сильная жажда и в горле все пересохло. Безвыходность ситуации, в которую я попала по собственной глупости, становилась все более явной и оттого более пугающей.
— Почти? — выхватила я луч надежды из его слов.
— Нет. Я неверно выразился. Эта инструкция уже не актуальна с учетом озвученного обстоятельства, — и куратор бросил на мою больную руку многозначительный взгляд. — Есть другой вариант. Я выдам временный идентификатор «моей сианы», что в принципе в моих полномочиях, только нужно соблюсти некоторые формальности… в традициях Иридии.
На этом он умолк, поднялся и прошелся по комнате, затем зашел мне за спину, и я почувствовала легкие прикосновения к волосам. От неожиданности и испуга подскочила и, едва не снеся еду вместе со столиком, спряталась за креслом, в котором сидел до этого куратор. Мужчина хмыкнул и поднял руку со сжатым кулаком на уровне груди и потом раскрыл ладонь, и на сиденье диванчика посыпались мои шпильки. Я быстро провела рукой, удивленно посмотрев на рыжие локоны, которые свободно спадали на плечи и спину.
— Зачем вы это сделали? — прошептала я, нервно облизнув губы.
— Огнеда-Огнеда, — покачал он головой, сложив руки на груди, — я не сделал ничего такого, чего бы ты сама не хотела. Тебе мешали эти… ужасные орудия пыток, я избавил тебя от них. Итак, вернемся к традициям Иридии.
— Подождите, — подняла руку и потерла переносицу, ощущая, что у меня голова уже идет кругом от его странностей. — Объясните мне, наконец, зачем вы вообще все это делаете? Что вам от меня нужно?!
Эр-Гро умолк, а выражение его лица словно окаменело, и взгляд при этом, если б мог, превратил бы меня в ледяную глыбу. Он смотрел на меня почти с ненавистью и какой-то затаенной яростью, затем закрыл глаза, глубоко вдохнул и… вернул маску на лицо.
— Огнеда, с вами правда тяжело вести переговоры.
— Переговоры? — выдохнула я от удивления.
— Вот именно, — прошипел он и снова замолчал, все так же глядя на меня сквозь свою мерцающую тень на лице.
Не дождавшись продолжения, прикусила нижнюю губу и нервно потеребила ворот туники. И долго он собирается молчать?
— Э-э-эм… — начала я сама, страшась его вообще как-то называть, ну ведь не по имени к нему обращаться в самом деле. — Почему вы молчите?
Мужчина вдруг сдвинулся с места, направляясь в мою сторону в обход стола, я на инстинктах тоже сделала несколько шагов в противоположную сторону — позади дивана. Куратор остановился. Сложил руки на груди в замок и наклонил голову, словно рассматривая меня. Жаль, не видно его лица, так и не поймешь, что у него на уме.
— Ты боишься меня? — вдруг спросил куратор низким, чуть хрипловатым голосом.
— Н-не знаю, — смутилась я, и все же еще сделала пару шагов от него, отгородившись спинкой дивана.
— Что ж… хор-р-рошо! — процедил мужчина сквозь зубы и сед на свое кресло. — Садись… твой ужин остывает.
— А я… как бы уже наелась, — прошептала в ответ, и не сдвинулась с места. — А можно воды?
Эр-Гро поднял руку и проговорил что-то на незнакомом языке в переговорник, встроенный в его нарукавник, и ответил мне:
— Сейчас принесут. Присаживайся.
Глава 8
И именно в этот момент мне так захотелось остаться одной, да и усталость все больше давила на плечи. Чувствую — еще немного и нервы сдадут. Столько неопределенности и осознание той глупости, что я совершила, при этом столь не свойственной мне.
— П-простите, я могу вас просить перенести… хм… переговоры на утро. Не подумайте, что я не благодарна вам за… заботу. Очень благодарна, — посмотрела на куратора, тот снова принял позу внимания, наклонив голову в сторону.
— Огни, мне не нужна твоя благодарность, — вдруг грустно произнес куратор. — Просто произнеси мое имя.
Упрямо поджала губы и сложила руки на груди, копируя его излюбленную позу.
— Ну хотя бы разочек, — с легкой иронией настаивал мужчина. — Нет? Если ты и правда так благодарна, как говоришь, то сможешь это сделать?
Мотнула сердито головой в ответ, ибо моя интуиция просто вопила не соглашаться.
— Что ж… — вздохнул мужчина и поднялся. — Сегодня можешь отдыхать. С утра мы вернемся к разговору. Воду доставят через хозяйственный отсек. Двери я заблокирую. Если тебе что-то еще понадобится, сообщи мне по сети со своего нэс-бука.
Встрепенулась, удивленная, что я вдруг окажусь запертой, и выпалила:
— Почему заблокируете?! Разве я не имею право выйти?
— Нет. До тех пор, пока мы с тобой не договоримся, отсюда ты не выйдешь, — как отрезал, произнося это холодным голосом.
— Что?! Так не честно!
— Не честно?! — вдруг вспылил Эр-Гро и метнулся ко мне.
Я не успела даже пискнуть, как оказалась зажата в руках куратора, прижавшего меня к себе так сильно, что показалось — кости захрустели.
— Не честно другое, Огни. Это делать вид, что ты ничего не понимаешь, игнорировать мои просьбы и требования! А теперь следи за моей мыслью: я приказал не посещать танцпол — ты нарушила и сломала идентификатор, затем спровоцировала драку, за которую кадеты рискуют вылететь с практики. Но этого было мало, да?!
Я уже задыхалась, так как мужчина поднял меня за талию повыше, и уставился своими черными разъяренными глазами в мои, такие напуганные и полные слез.
— Инсценировала суицид и окончательно уничтожила идентификатор и, спрашивается: для чего? Лишь бы не подписываться документ, который позволил бы тебе не оказаться в той мясорубке, в которую в ближайшие недели направят всю вашу группу! И когда я пытаюсь решить твою проблему, Огни, ты отказываешь мне в том, что в принципе для тебя не трудно! Всего лишь и надо обратиться ко мне по имени, — прорычал мне в лицо куратор и маска окончательно исчезла с его лица, а на меня смотрел истинно демон, и глаза уже не черные, а… Мамочки, почему они у него вдруг стали алыми?!
Я зажмурилась и сквозь слезы и боль от его рук произнесла:
— Хорошо… Дамьян, только отпустите меня… пожалуйста.
И в ту же секунду мужчина успокоился, выдохнул и удобнее перехватил меня на руках, направившись в спальню. Я уже готова была зарыдать, когда меня осторожно опустили на постель и тихо произнесли возле самого уха:
— И совсем не сложно это было сделать, верно? А теперь отдыхай, Огни, утром… все разговоры будут утром. А двери я все равно буду вынужден заблокировать. Мне бы не хотелось снова разбираться в последствиях твоих… необдуманных действий. Спокойной ночи, моя сиана.
И меня, с трудом удерживающую истерику, оставили, наконец, одну. Едва услышала характерный звук блокировки входной двери, поднялась и прошла в ванную. Умылась холодной водой, почистила зубы и заполучила, наконец-то, воду в пластиковой многооборотной бутылке. О, минеральная даже. Это вообще редкость. Напившись вдоволь, присела на кровать и задумалась. Истерить расхотелось — это первое, и способность думать вернулась, едва куратор исчез с поля зрения — это второе. В совокупности выходит, что он плохо влияет на мои мыслительные процессы, как впрочем, и на мои нервы. И это-то странно. Ибо я в принципе редко теряю способность мыслить, а нервы… а что нервы, с ними мы тоже как-то привыкли договариваться. Но, похоже, не в этом случае.
Нет, ситуация просто непонятная для меня. Я вообще теперь кто? Кадет или нет? И что нужно конкретно куратору от меня? То, что я могла привлечь его в качестве любовницы, в голове не укладывалось. Это невозможно. Кто он и кто я? Мы настолько чуждые друг другу, что и речи быть не может. Да и на мое предположение, когда я намекнула, что и раньше приходилось отстаивать свою честь, он, кажется, даже разозлился. Ведь разозлился, правда? Значит, ему была неприятна эта мысль. И что же получается? Да ничего не получается, я для чего-то ему нужна, но он все ходит вокруг да около, инструкцией голову заморочил, а теперь вообще заявил, что она не актуальна.