— Не хочешь пройти в оранжерею? — спросил мужчина, поднимаясь, и все так же глядя мимо меня.
Положив на поверхность рабочего стола планшетник куратора, пожала плечами, чувствуя смутное и какое-то тревожное сомнение по поводу сказанного куратором, но пройти в оранжерею правда захотелось. В кабинете меня просто замораживал вид из огромного окна — эти ледяные пики и горные снежные склоны вгоняли в тоску, отчего появлялось чувство безысходности.
Глава 9
Молчание, которое сопровождало нас, идущих медленно по небольшой и ухоженной тропке среди буйной растительности, позволило мне собраться с мыслями и силами. А они мне сейчас действительно были необходимы. Вспыльчивость, которая всегда подавлялась мною довольно категорично, настойчиво проявляла себя в присутствии Эр-Гро, и тем сильнее, чем больше он пытался на меня надавить.
— А что вы про группу говорили? — прервала я какую-то хмурую задумчивость куратора.
Он вскинул вопросительно брови.
— Что это за опасные испытания через две недели? — я ведь и правда за них беспокоюсь.
Куратор внимательно посмотрел на меня, словно удивившись моему волнению, затем прочистил горло и мягко, словно с ребенком разговаривая, произнес:
— Ничего такого, что может закончиться летальным исходом. Да и не об этом я хотел с тобой поговорить, Огнеда. Ты готова выслушать меня? — последовала многозначительная пауза.
Я промолчала, скрестив руки на груди.
— Что ж… Как я уже сказал, для меня очень важно провести несколько сеансов медитаций… совместных.
— Где? И в чем заключается эта ваша медитация? — тут же произнесла, поеживаясь.
— Хм… боюсь, что ничего более удобного я не представляю, чем…
И умолк, отвернулся, а я заметила, как сжались его руки в кулаки, затем медленно расслабился и тихо произнес:
— Нет. Это не подойдет. Придется этот вопрос еще продумать.
Повернулся ко мне лицом и несколько напряженно улыбнулся. Сердце вдруг споткнулось, и я выпалила прежде, чем успела обдумать:
— А вы можете не использовать свои улыбки в общении со мною?
— Что?!
— Ничего, — буркнула от недовольства собою, и отвела взгляд.
Мужчина замер, словно пытаясь осмыслить мою просьбу, затем потер подбородок рукой, с интересом разглядывая мою недовольную мину, и снова позволил себе коварно улыбнуться:
— Медитация, милая Огнеда, заключается в слиянии…
Я напряглась.
— Слияние, скажем, в неком метафизическом плане и обязательно энергетическом… в процессе слияния происходит энергообмен, фактически взаимодействуют стихии, родственные по своей сути и структуре. При этом, чем ближе друг к другу находятся физические тела медитирующих…
Покраснела и бросила неуверенный взгляд на куратора. Его глаза как-то странно блестели, и улыбка эта… она меня-то и заставила еще сильнее затаить дыхание.
— Тем больше шансов, что медитация пройдет успешно. Почему сеансов должно быть несколько? Только в целях закрепления достигнутых результатов. Ну и вполне возможно, что тебе это даже понравится.
Я просто онемела от такой самоуверенности. Щеки мои пылали, а этот бессовестный тип еще и улыбался, да глазищами своими черными сверкал.
— И, кстати, совместные медитации помогут дисциплинировать твой дар, Огни, и установить его максимально возможный предел. По поводу тренировок…
Отвернулась, пытаясь сбросить с себя странное будоражащее впечатление от его слов, потянулась рукой к зеленому острому листу маленького карликового деревца. Поняв, что мужчина не собирается продолжать, бросила в его сторону осторожный взгляд из-за плеча. Куратор внимательно слушал другого собеседника, прижав указательный палец к уху, затем ответил отрывисто, все так же, не спуская с меня излишне горячего взгляда:
— Отлично. Через десять эргов… то есть минут, да… Нет. Пусть все присутствуют. И через два часа тренировочный зал должен быть свободен на час. Сам решай, куда остальных девать. И что?! Используй воображение.
Потом фыркнул, словно сдержав смешок, и вкрадчиво, все так же опаляя меня своим взором, добавил:
— Нет. Кадетки для вас неприкосновенны. А вот остальные… особенно прошу обратить внимание на… да, ты правильно меня понял. Этих двоих можешь не жалеть. Все. Отбой.
Опустил руку, затем вдруг шагнул ко мне ближе, и отвел в сторону за ухо рыжий локон, выпавший из косы. Провел костяшками пальцев по линии скулы, отчего я просто окаменела, испуганно следя за его темными омутами глаз, затягивающими в свои пучины.
— А что по поводу тренировок? — выдохнула я, скосив взгляд на его руку, которая вдруг прикоснулась к моей нижней губе большим пальцем. Чуть надавив, почти заставив губы приоткрыться, мужчина низким голосом ответил:
— Тренировки будут каждодневно по часу до обеда и после… но при условии…
— К-каком условии? — невольно стала отодвигаться, пытаясь оказаться на расстоянии от куратора.
Мужчина вздохнул и отвернулся, затем и вообще на несколько шагов отошел.
— Вон под той аркой с розами подвешены небольшие качели. Иди за мною.
И решительно двинулся в указанном направлении. Испытывая странную растерянность, быстро догнала его удаляющуюся по тропинке фигуру, и едва увидела резные качели, удивленно ахнула.
— Нравится? — повернулся и пригласил жестом присесть на подвешенные цепями качели.
— Да. А можно?
— Смелее.
И я тут же присела, и как в детстве, чуть оттолкнулась ногами от пола, полетела, зажмурившись.
— Тренировки, — меж тем продолжил куратор, не мешая мне качаться, — возможны при условии совмещения с медитациями.
И замолчал, следя за моими движениями, а я постаралась сделать вид, что отвлеклась от тяжких дум, и даже позволила себе легкую полуулыбку, которая возможно отдавала грустью. Неожиданно мужчина резко остановил качели, и я оказалась зажата между спинкой качели и его ногами. Невольно ахнула, когда сильные руки приподняли цепи и меня вместе с сиденьем. Едва оказавшись лицом к лицу, Дамьян склонился ко мне и хрипло, тяжело произнес:
— Огни, первая медитация состоится сегодня… сейчас…
— Что? — сглотнула с трудом, пытаясь не паниковать, как вдруг сильные руки подхватили меня, чуть подняли и еще раз перехватили. Оказавшись в крепких объятиях, занервничала и уперлась руками в его грудь:
— Что вы делаете? Отпустите! Я не кукла, чтобы хватать и таскать меня как вам вздумается…
— Да, не кукла, ты настоящая, как живой огонь, — согласился он, игнорируя мои попытки отбиться. — Однако в первый раз решение все же лучше принять мне.
Полыхнул алым и вовсе напугал своим взглядом. Почти одержимый. Так уже однажды на меня смотрел Лим. В тот раз, когда мне пришлось бороться до последней капли силы, почти до полного выгорания. Да что я такого сейчас сделала, чтобы вызвать вдруг к себе столь сильные чувства?
— Вы меня обманули, верно? — простонала я, ощущая боль от его рук, и когда куратор сдвинулся с места, неся меня вдоль тропки в сторону двери в спальню, стала еще отчаяннее бороться.
— Ничего страшного не произойдет, моя девочка. Успокойся, — не обращая внимания на мои кулаки, выдохнул он в ответ, и что-то такое произошло со мною, что я перестала сопротивляться, не чувствуя своего тела. И это выражение «моя девочка»… мамочки!
Двери тихо закрылись, едва куратор вошел со мною в спальню. Затем он положил меня на постель, и отошел, чтобы начать медленно расстегивать китель, задумчиво изучая мое лицо, пылающее возмущением, и глаза, кричащие от страха.
— Огнеда, скажу прямо, ты сейчас не о том подумала, — сбросив с себя верх и оставшись в белоснежной рубашке, присел рядом со мною. — У нас мало времени. И пока я настраиваюсь, ты можешь вот о чем подумать, милая Огни.
Замычала, недовольно сопя к тому же, что нечего меня звать «милой», как получила легкий поцелуй в нос.
— Не пыхти. Что я могу поделать, если ты, и правда, весьма милая девочка, — и снова улыбнулся, почти тепло, вот только его взгляд был очень похож на взгляд Лима.