— Тебе страшно? — склонился надо мною, вглядываясь в мои широко открытые глаза. — В первый раз это действительно может пугать. Так о чем я говорил? Да, подумай вот о чем, Огни. Ты сейчас на военной базе за много миллионов световых лет от Земли и без своего чит-кода, так называемого идентификатора, причем по собственному желанию. Никто тебя не заставлял его ломать. Чуть раньше я исключил твое имя из боевой практик-группы, и оформление твоего нового назначения было делом решенным…
Я смогла фыркнуть, недовольно скривив губы. Эр-Гро тут же сощурил глаза.
— Между прочим, инструкцию я переписывал три раза. И учитывая это, клятва уже стала не клятвой, а фарсом каким-то. Мне и самому уже стало казаться, что занимаюсь глупым и бесперспективным делом. Но! Увидев твой танец с огнем… Это было твоей ошибкой, Огни. До него я еще собирался дать тебе время, правда. И не смотря на выпитый тобою бокал ритуального напитка, я смог бы сдерживать себя.
Закрыл глаза, чуть отстранившись, тяжело дыша. Маска, словно темная туча, набежала на его лицо, скрывая эмоции и чувства, затем мужчина снова склонился надо мною и глухо произнес:
— И знаешь, что самое значимое в этой ситуации, моя сиана? Ты все же ею стала. Вот что важно. Сколько бы я не искал других слов, ты — моя единственная. Я тебя ждал по вашим земным меркам все мои шестьдесят земных лет. Да, не смотри так… у нас время течет медленнее… Поиск велся уже давно. На всех известных нам планетах. И ничего. Разведка не приносила результатов, пока в разработку не попали земляне, вернее группа землян на небольшом звездолете… Они называли себя «открывателями Миров». Забавно, что сначала никто из высших чинов не обратил внимание на женщин, их было две или три на борту.
Я тут же обратилась вся во внимание, забывшись на какой-то миг, жадно слушая куратора, и вспомнила свою маму. Она ведь тоже летала в такие экспедиции.
— После близкого общения с землянами было принято решение начать совместные проекты с Землей. Так появился факультет «огневиков» в вашей Космической военной академии. Как ты, наверное, знаешь, последние десять лет ваши выпускники направляются на практику, условия прохождения которой сопряжены с холодом и льдом, таким же, каким покрыта большая часть Иридии, и не все справляются… Да, вначале был несколько иной интерес. В основном он касался землянок, но мужская половина группы неоднократно доказывала нам, что от них есть определенная польза для Дерадмиина. Впрочем, и объяснять цель данных учений в настоящий момент я не намерен…
Чувствуя, что начал чесаться нос и именно в том самом месте, куда пришелся его поцелуй, я захныкала, пытаясь донести до этого бесчувственного чурбана, что мне нужно хотя бы руки освободить.
— Нет, ты не вернешься в группу, и не надейся. Пусть ты не подписала клятву, однако почти все формальности соблюдены.
Замолчал, уставившись на меня непроницаемой мерцающей маской, словно что-то высматривая на моем лице, и снова тяжко вздохнул:
— Но мы и с последней формальностью тоже, думаю, тянуть долго не станем. Вот как только медитации завершим…
Что?! О чем это он?! О, как носик чешется… Ну почешите мне уже его. Закрыла глаза и пустила жалостливую слезу.
— Огни! — зарычал вдруг куратор, и стер рукой каплю влаги на моем лице. — Не дави на жалость! Твой организм принял пищу дерадмиинов, причем даже уже подстроился под нее, и выкуп ты приняла, — открыла глаза, потом тут же сердито сощурилась. — Да-да. Ты думала аванс, а это ритуальный выкуп, который хэйдар платит семье сианы. Ты же приняла эти деньги и даже на счета для своей родительницы перевела. И, кстати, — он вдруг потянулся и взял китель, пошарил в карманах и вынул кулон. — Как только я надену Саггирад на твою шейку, то не я буду твоим господином…
А мне так плохо! У меня весь нос чешется уже. Я даже не могу толком понять, что говорит мой мучитель. Опять застонала и скосила глаза на переносицу. Ну почеши же!
Мужчина замер, маска слетела, и на меня посмотрели испуганным взглядом.
— Что?! У тебя глаза болят?
Чувствуя, что закипаю, выпустила воздух, недовольно фыркая. И, видимо, до него дошло, что пора бы мне речь вернуть. Прикоснулся рукой к моему лбу, как я тут же взмолилась:
— Нос почешите! Или дайте мне самой… сил нет терпеть. За что вы так мучаете меня? Изверг!
Мужчина тут же прикоснулся к тому месту, где уже горело огнем. Блаженный холодок слегка защипал, прекращая зуд, а я выдохнула, расплываясь в лужицу:
— Нет, вы не изверг… вы хуже!
— Та-а-ак! — повысив голос, куратор помрачнел и начал снимать перчатки.
Затем прикоснулся голыми пальцами к вороту платья и рванул ткань по шву. Оголив шею и верхнюю часть груди, наклонился, не спуская пристального взгляда с меня, напрягшуюся и внутренне сжавшуюся от испуга, и… прижался губами к моему телу. Поцелуи, которыми осыпал меня мой мучитель, казались обжигающими, жалящими, как укусы пчел. Он — изверг! Он — маньяк!
— Прекратите! — застонала я, повернув голову в сторону от него. — Не мучайте меня, пожалуйста.
И тут же все прекратилось: и касания рук в тех же местах, куда и поцелуи пришлись, и жжение прекратилось.
— Как скверно, — прохрипел надо мною куратор, отодвигаясь. — Прости, родная, я должен был увидеть и убедиться. Вот значит что за крапивница у тебя…
Я повернулась и вспомнила, как проснулась вчера, как разглядывала следы на шее, груди… это он сделал?!
— Однозначно без медитаций даже нечего думать о завершении ритуала. И я пока не стану тебе надевать Саггирад. Мне нужна свобода действий.
Поднялся, взял китель и оделся. Застегивая пуговки, не смотрел на меня, и как только привел себя в порядок, подошел и одним прикосновением снял онемение в моем теле. Я кое-как поднялась, обхватила ноги руками и посмотрела на своего мучителя, вздрагивая от нервного напряжения. Размазывая злые слезы по щекам, прерывающимся голосом произнесла:
— Я требую… с-слышите, требую встречи с к-комендантом… Кавинау.
А в ответ отрицательное покачивание головы и глухое молчание.
— Вы не имеете на меня прав! Я верну вам все деньги! Выпустите меня! — ударив ладонями по покрывалу, подскочила на колени.
— Нет! Огнеда, без моего разрешения ты не выйдешь из этой спальни. И кроме того, за каждого кадета, направленного на практику ко мне, правительством Дерадмиина было уплачено вашей Академии неприлично много. За тебя тоже. До окончания практики у меня есть все права решать твою судьбу, Огни. Подумай об этом.
— Что? — села на пятки, испуганно глядя на бывшего куратора. Теперь он уже не куратор, нет, а мой тюремщик.
— Все твои документы у меня, в том числе и твои медицинские данные. Можешь считать, что ты более не кадет Космической военной Академии. Деинсталляция чит-кода подтвердила твое согласие на перевод в новом качестве, моя сиана. Не хотел тебе говорить, но вынужден. Обратного пути нет и не будет. Сожалею.
— Врете! Вы все время лжете! — слезы потекли по моим щекам. — Я же вам поверила… Вы говорили, что можно договориться… О чем?! О чем с вами договариваться?! Вы все решили за меня! — запнулась на мгновение, потом вскинула голову и выдохнула. — Вам моего тела захотелось?!
Рассмеялась, зло и отрывисто, и рванула платье на груди, оголяя грудь. Мужчина дернулся в мою сторону, но замер на полпути, только руки в кулаки сжал, да зубами заскрипел.
— Ну же, возьмите… попробуйте. Что?! Не можете?! Или страшно?! У меня на вас аллергия, господин куратор! Меня тошнит от вас! Ясно вам?!
И отвернулась, улеглась на кровать и ноги подтянула. Не глядя больше на этого обманщика, прикусила руку до боли и тихо, навзрыд заплакала.
— Огни, — глухо отозвался Дамьян, затем шумно выдохнул. — Я отлучусь на построение. Надеюсь, ты немного успокоишься, и мы сможем все же провести первую медитацию.
Я не ответила, замерла, мысленно моля оставить меня в покое. Когда через какое-то время тишина стала угнетающей, медленно повернулась, чтобы убедиться, что он ушел. Никого. Вытерла слезы руками, затем поднялась и прошла в ванную. Чувствовала я себя, прямо скажем, скверно. Навалилась какая-то внезапная усталость, ощущение разбитости и повышенной сопливости, да к тому же голова начала просто раскалываться. И потому, разглядывая свое отражение в зеркале, хмурилась, отмечая, что и нос покраснел после слез, и глаза болят, а вот следов от непрошенных поцелуев не осталось. Провела рукой по шее, вспомнив, что почти такая же реакция была и после засоса, который мне Лим поставил. Вздрогнула от мысли, что со мною, и правда, происходит нечто странное. У меня аллергия вообще на всех мужчина, что ли? Или только на этих двух?