- Ты не перестаешь удивлять, - наклонившись к ней, шепотом сказал эльф и приобнял за талию.
Этой ночью к Лене вновь приходил огнегривый конь. Он ласково ткнулся носом ей в плечо и позволил погладить себя по шее. А она в это время ему рассказывала о происшествии на набережной, и казалось, что конь одобряет ее, поддерживает. Когда же утром она проснулась, то долго лежала и смотрела на полосу солнечного света на паркетном полу. Лена соскучилась по своей работе. Да, она занималась сейчас на износ, но чего душой кривить, не приносило это удовольствия. А еще все туже затягивался узелок страха под сердцем, что она больше никогда не увидит Ваню. Хоть Лена и намеренно старалась об этом не думать, но мысль нет-нет да и проскальзывала. И тогда единственным спасением было загрузить себя еще больше.
Очнувшись от невеселых мыслей, первым делом она схватила с тумбочки пропуск поступающего и, затаив дыхание, посмотрела на графу вчерашнего экзамена. С радостным кличем подорвалась и начала прыгать покровати, прижимая к себе заветную бумагу. Двадцать три из тридцати! Это победа! ДА!
Довольно быстро она успокоилась, но ничуть не устыдилась своего детского порыва. Ведь история для нее было самым сложным, знаковым, что теперь точно все получится. Лена быстро привела себя в порядок и сбежала вниз, чтобы в столовой успеть застать эльфа. Он как раз заканчивал завтрак, и, видимо, скоро собирался удалиться. Лена подбежала к нему, порывисто обняла и даже звонко чмокнула в щеку.
- Двадцать три, Лар! Двадцать три! - радостно сказала она.
- Это хорошо, - мягко отстранил он ее и усадил на стул. - Очень хорошо, но расслабляться пока не стоит, - попенял он.
- Конечно, конечно, - посерьезнела Лена и немного смущенно посмотрела на эльфа. - Я слишком эмоционально радуюсь?
- Да, - не стал отнекиваться Ларнер. - И мне не очень приятно, что ты сократила мое имя.
- Больше не буду, - заверила его она и перехватила ладонь, чтобы с легкой улыбкой заглянуть в глаза. - Ты же мой единственный друг здесь. С кем мне еще разделить свою радость?
Он тяжело вздохнул, будто смиряясь со своей нелегкой участью, и, ничего не ответив, вышел из столовой. Ну, молчание знак согласия, коварно решила Лена, но для себя сделала внушение больше не коверкать имя эльфа. Все же он действительно единственный друг, а с тараканами друзей нужно считаться.
Следующая неделя прошла плодотворно и в бешеном ритме. Лена сдала оставшиеся два письменных экзамена по начертательной символометрии и написала сочинение. И если по первому она получила почти высший балл - двадцать восемь, то сочинение почти провалила - только семнадцать. Это несколько расстроило, но Ларнер заверил ее, что пока проходных балов хватает. А подвели ее скорее всего грамматические ошибки.
Осталось сдать только практику. На природников и некромантию экзамены назначили через день. И первым шла некромантия. Лена утешала себя, что по крайней мере еще сутки у нее будут в запасе для подготовки на оставшийся факультет. На какой-то она же должна пройти? Баллы у нее не самые плохие, и учителя хвалят.
По уже сложившейся и выученной Леной традиции практика по некромантии была назначена на восемь вечера. Это несколько нервировало, ведь вернуться домой среди ночи не слишком приятно, но Ларнер заверил, что встретит ее и не позволит ночевать в гостинице.
Абитуриенты собрались перед нужной аудиторией, их было не сильно много, больше пятидесяти точно. Лена несколько отрешенно подумала, что два с половиной человека на место говорит о небольшой популярности факультета. Это не так, как она поступала в Богомольца с семью людьми на место.
Их некоторое время подержали под дверьми, поступающие были сплошь немногословны и неприветливы, не обращали друг на друга внимание, уткнувшись в книги и справочники. Одна Лена стояла у окна, расслабленно привалившись головой к стене и осматривала собравшихся. «Перед смертью не надышишься!» Лучше расслабиться и найти умиротворение. А потом их всех разом пригласили в аудиторию, которая оказалась просто огромной. Но самое удивительное было в напольном покрытии. Лена едва удержала сосредоточенное лицо, потому что стойкая ассоциация со шкурой долматинца не покидала ее воображение. Черные круги разного размера были хаотично нарисованы на белом полу. Правда ноги чувствовали твердость камня, но матовая поверхность, совершенно не отражающая свет, не позволяла даже примерно догадаться из чего это сделано. В зале находились трое преподавателей, женщина и двое мужчин. Они были в совершенно обычной одежде, без каких-либо мантий или жутких костюмов, чтобы подчеркнуть свой статус некроманта. Один из мудчин зычным голосом заговорил: