Прямо возле входных дверей лежало свернувшееся в клубок тело огромного мужика с выпущенными на залитый кровью пол кишками и снесенной напрочь половиной черепа. Судя по валяющейся дальше дубинке обтянутой кожей, вышибала со склочным клиентом не преуспел.
У лестницы наверх застыло уже трое покойников – безголовое тело в декоративной кожаной анатомической кирасе с наградными фалерами на ней, без сомнений один из покойных центурионов и два мужика попроще лежавших друг на друге крестом. Нижний, тот, что с отсутствующей кистью правой руки, был одет в легко узнаваемую, несмотря на заливавшую ее кровь форменную робу легионера. Денщик судьбу своего господина разделил, типа того.
В харчевне можно было увидеть еще пяток трупов и второго центуриона в том числе, с весьма знакомо вскрытой поперечным ударом грудью.
– Ну, ни хуя себе, – нервно покрутил головой я, когда меня шибануло запоздалым страхом. Если тут потрудился именно тот человек, на которого я грешил, хихикать, встав кому-то поперек дороги на ночной улице, у него были все основания.
– Шел и убивал всех, кто преступил ему дорогу. – Сказал фер Кевин ан Трайед.
– Наверху наверняка начал?
– Да, фер Вран. Графа он убил первым.
– Позволите глянуть на место преступления? – поднял взгляд к потолку я. Кровь оттуда уже не сочилась, но пятна на побелке от этого никуда не делись.
– А зачем вам это?
– Профессиональный интерес.
Фрументор покосился на представителя городского УВД.
– Не вижу тому препятствий, – буркнул тот. – Но для начала снимем с фера Врана подозрения.
– Ведите уже своих очевидцев, – вздохнул я.
Свидетели к счастью меня не опознали.
Зрелищем бойни меня, конечно, удивить было непросто, но надо отдать шену Дину должное – он старался. Наверху было куда грязнее чем внизу. Навалил в комнатах и коридоре мой ночной друг человек пятнадцать. Причем молодого графа, не иначе, чем вспомнив создание им помех в любви и свойственное юности высокомерие, вообще пошинковал на куски. В буквальном того смысле. Широкая кровать под балдахином как смахивала больше на прилавок где-то на мясном рынке.
– Мда… – задумчиво протянул я, глядя на эту обсиженную жирными мухами расчлененку. – Ночной визит этого парня мне бы действительно не понравился.
– Угрожал вам, фер Вран? – Дернулся шен Олин.
– Нет. Сказал, что его мечом теперь могу владеть по праву. Ну, типа того, что зайти за ним не планирует. Если я, конечно, его правильно понял.
– Э-э-э…
– Но, с другой стороны, такая скотина могла и соврать. – Поморщился я, давая самому себе слово не оставаться теперь без оружия даже при походе в сортир. Причем без оружия огнестрельного. Чтобы если не остановить убийцу то хотя бы попытаться ему отомстить, коли он учинит засаду в выгребной яме и вонзит мне меч в шоколадный глаз подобно Уэсуги Кэнсину.
Сыскарь понимающе переглянулся со старшим из сопровождавших нас стражников.
– Тот ваш «бастард», что стоял в углу, Ваша Милость?
– Он самый.
– Я пришлю к вам многознающего человека. Вы же разрешите ему описать этот меч, Ваша Милость? И вам даст по нему справки.
– Не вижу препятствий. – Равнодушно пожал я плечами, стимулируя наглого, но достаточного адекватного сыскаря на взаимовыгодное сотрудничество. В будущем он мне (нам) явно сможет пригодиться. – Все что хотел я уже увидел. Спущусь вниз, тут воздух немного спертый.
Окружающие понимающе заулыбались.
Внизу, где воздух был не лучшим мне впрочем, пришлось надолго задержаться. Въедливый следак-фрументор в заваленном трупами и залитом кровью зале снимал с меня показания, наверное, c час. Беглого описания ему оказалось недостаточно, товарищ пытался не упустить ни единой мелочи из моей версии описания обоих конфликтов. Короче говоря, вовремя покинуть это пропахшее говном и тухлой кровью здание я не сумел, так что поневоле пришлось выяснить, почему в нем до сей поры не прибрались.
Командующий XXVII-м Иламским легионом кир Гейр ан Магн-Сигманн на среднестатистического представителя отечественного генералитета своим экстерьером походил не очень. Куда больше напоминал гончих американских генералов с советских карикатур. Разве что свои разделенные идеальным пробором волосы, стянутые разукрашенным драгметом стальным кольцом диадемы, этот красавец-шатен по местной моде имел до плеч и внешний возраст держал немного за тридцать. Свита вокруг него крутилась как спутники Юпитера вокруг крупнейшей планеты Солнечной системы. И ладно, что немного спокойствия в этот хаос вносили не подчиняющиеся ему лица. Что было впрочем, неудивительно. Слащавый хер в щедро шитом серебром и золотом прикидоне, очень похожий на внезапно помолодевшего Борю Моисеева, в сопровождении подтанцовки с печатью той же страсти на лицах, даже сам по себе мог напугать кого угодно. Его сплоченную группу военные старались огибать по как можно более широкой дуге. Помогалы шестерки нобилей из Городского Совета, легко узнаваемых по штатным золотым цепям на толстых выях, вели себя примерно также скованно. Да и сами чинуши из Магистрата соседства с милейшими ахтунгами почему-то стеснялись. Пожалуй, что один только мой друг Мохан ан Феллем чувствовал себя между этими полюсами страсти как рыба в воде. Наверное, потому что благодаря закалке супруги мог не бояться внезапной вспышки чувств.