Налицо прекрасно организованный государственный переворот! Но тогда возникает вопрос: кто были эти заговорщики и чего они добивались? Первое подозрение естественным образом падает на тех, кто пришел на смену правительству Глинских. Князь Курбский в письме к Ивану Грозному позже назовет их на польский манер Избранной радой. Однако не все так просто! Признанным лидером нового правительства стал митрополит Макарий, который чудом спасся во время июньского пожара. В случае его гибели у «радовцев» не было ни единого шанса закрепиться у власти. Да что власть?! Организуй они подобный огненный ужас, без митрополита даже голову от плахи никому уберечь не удалось бы…
Скорее на роль заговорщиков подходят те, кого Глинские упорно и настойчиво отодвигали от государственной кормушки, — старинные боярские кланы Рюриковичей и Гедиминовичей. Свергая временщиков, лидеры Думы рассчитывали восстановить власть высшей аристократии. Но Иван IV, опираясь на, помощь митрополита, сформировал правительство без их участия. В России наступил период бурного расцвета: эпоха дворянских публицистов и представительных сословных совещаний (Земских соборов), время военных побед, преобразовательных идей и смелых реформ.
Собственно, самая первая из них — церковная — стартовала еще зимой. За два дня до царской свадьбы, 1 февраля 1547 года в Москве собрался Священный собор, рассмотревший вопрос о канонизации русских подвижников. В период феодальной раздробленности церкви отдельных княжеств развивались самостоятельно. Каждая земля имела своих собственных, почитаемых только в ее пределах чудотворцев. Централизованному государству нужен был единый список русских святых.
Инициатор реформы Макарий много лет провел на севере страны и свыкся с местным пантеоном. Поэтому среди канонизированных общерусских чудотворцев преобладали новгородские подвижники. Влияние Ивана IV на решения Собора было минимальным. Это видно по тому, что церковные иерархи не причислили к лику святых ни одного из московских князей — предков царя. Зато этой чести удостоился их злейший враг — Михаил Тверской, — убитый в Орде по наущению Юрия Московского. В список не попал Дмитрий Донской, защитивший страну и веру на поле Куликовом, зато был канонизирован новгородский князь Всеволод Мстиславич, почитавшийся святым в Пскове.
Сейчас проведенная Макарием реформа может показаться незначительным новшеством. Однако для своего времени она была явлением революционным. На Соборе 1547 года Русская церковь обрела больше святых, чем за пять предыдущих веков. По замыслу митрополита это должно было показать, что «солнце благочестия», померкшее в Риме и Царьграде, готово с прежней силой воссиять в новом центре православия — Москве. К бесспорным достоинствам реформы можно отнести и тот факт, что она не породила оппозиций или расколов ни в церковных кругах, ни в обществе, как это случилось позднее с реформой патриарха Никона. Здесь сказался бесспорный дипломатический талант Макария, его умение всегда и во всем найти взаимовыгодное решение, пусть и не идеальное, но приемлемое для всех участвующих в его выработке сторон.
Еще одним важным качеством духовного лидера нового правительства было умение делиться властью и влиянием. Понятно, что распространялось эта политическая щедрость лишь на тех, кого Макарий считал людьми честными, знающими и достойными. К их числу относились три самых влиятельных деятеля Избранной рады: дьяк посольского приказа Иван Висковатый, представитель провинциального дворянства Алексей Адашев и священник Благовещенского собора Сильвестр.
Состав Избранной рады не был ни постоянным, ни официально оформленным. Наряду с лицами незнатного происхождения в нее входили князья и бояре: Курбский, Курлятев, Воротынский, Одоевский, Серебряный, Горбатый-Шуйский и Шереметев. Лидеры Рады вовсе не были теми всесильными временщиками, какими они предстают в письмах Курбского. Одновременно в государстве действовал еще один близкий к царю орган, в отличие от Рады официально оформленный, — так называемая Ближняя дума. В ней ведущие посты занимали Захарьины и Старицкие, родственники царя и царицы. Лидеры Рады нередко конфликтовали как с руководством Ближней думы, так и друг с другом. Зачастую — публично. В этом случае споры разрешал сам Иван IV.