— Вот видишь, видишь… — захлебываясь слезами, говорила Валя. — А сам что говорил? Как все…
— Но я живой.
— Жи… во… й, — она прижалась к нему, — жи…во…й, а теперь опять у…е…дешь… — повторяла она сквозь слезы.
Виктор гладил ее шелковистые волосы, целовал заплаканные глаза, мокрые щеки, бессвязно повторяя: «Ну не надо, не надо… успокойся. Я с тобой…»
Поезд уходил рано утром. До самого рассвета Виктор с Валей не расставались. Они сходили к ней домой. Валя жила не с матерью, как говорил Павел, а с подругой матери — мать умерла накануне войны. Отец, когда уходил на фронт, чтобы Валя не осталась одна, попросил их соседку — подругу матери — присмотреть за ней. «Я никому не говорю, что живу одна, — объяснила Валя. — Не хочу, чтобы жалели».
Матери Виктор ничего не сказал накануне отъезда. «Не надо ее волновать раньше времени. Скажем завтра утром».
А утром, когда они пришли, мама еще спала.
— Мама, я уезжаю сегодня. Отпуск кончился.
— Уже? — Губы ее задрожали. — Когда же ты едешь?
— Через час ухожу. Ты не провожай. Меня проводит Валя.
…На вокзале было шумно и бестолково. Люди лезли в вагоны, кричали, толкались. Патруль внимательно проверял документы. Виктор нашел свой состав, предъявил документы, и они с Валей стали около вагона, ожидая отправления. Стояли, крепко прижавшись друг к другу, не обращая внимания на прохожих, на любопытных, выглядывающих из вагонов: для них сейчас ничего и никого не существовало — весь мир был только в них.
— А где те страшные письма? — вдруг спросила Валя.
— У меня в кармане.
— Ты порви их, не надо этих писем.
— Порву.
— Нет, сейчас порви. Где они?
Виктор достал из кармана письма. Валя схватила их и стала рвать на мелкие части.
Поезд дал гудок и лязгнул буферами. Валя выронила обрывки писем и судорожно обняла Виктора.
— Я приеду, обязательно приеду. Через неделю. Запомни. Ровно через неделю. На этом же поезде, — торопливо говорила она. — Если сможешь, встречай. Или сама доберусь.
— Я буду ждать тебя, Валя!
Валя бежала рядом с вагоном, потом стала отставать все больше и больше.
— Я при-и-е-ду! — донеслось до Виктора.
Он еще долго стоял на площадке вагона. Давно не видно Валю, скрылся вокзал. А он все стоял и смотрел на уплывающую вдаль Москву, где теперь оставались два родных ему человека — мама и Валя.
В тот же день Виктор был в своей части. А через неделю он поехал встречать Валю.
На станцию приехал раньше времени. Поезд опаздывал. Он ходил нетерпеливо по перрону, проклиная опаздывающий поезд, и думал: «Приедет или нет? Сейчас так трудно доехать. И сможет ли она достать пропуск. На словах все просто, а вот получится ли на деле?» Наконец, опоздав на несколько часов, показался поезд…
На площадке третьего вагона Виктор увидел Валю и побежал вслед за поездом.
— Валя! — кричал он, догоняя вагон и вскакивая на площадку. — Валя, дорогая, приехала!
Поезд остановился, и они сошли на перрон…
Взявшись за руки, не спуская друг с друга глаз, медленно шли по перрону.
— Воздух! — вдруг разнесся чей-то крик. — Воздух!!! — многоголосо повторило уже несколько голосов. Ударил станционный колокол, тревожно загудели паровозы. И тут же раздался душераздирающий визг и грохот взрыва.
Виктор глянул вверх. На станцию пикировал самолет, чуть в стороне кружились еще десятка два самолетов. Рядом со станцией затявкали зенитки, посыпая небо вокруг самолетов белыми хлопьями.
— Бежим! — крикнул Виктор, хватая Валю за руку.
И они побежали с перрона через железнодорожное полотно к лесу. Сзади все полыхало. Рвались бомбы, что-то рвалось в горящих вагонах, подталкивая их в спину горячими, упругими волнами.
Они перескочили через последнее железнодорожное полотно.
— Ложись! — крикнул Виктор, увидев впереди воронку и подталкивая к ней Валю. Они свалились в воронку, и Виктор посмотрел опять на небо.
Там все так же кружились немецкие самолеты, методично по одному вываливались из строя в пике…
Станция вся пылала. Земля вздрагивала. Над составами в густых облаках пыли и дыма летели какие-то обломки, рельсы вздыбливались, вагоны, как живые, подпрыгивали и катались взад-вперед.
— Виктор! — позвала его Валя.
— Ничего, Валюша, не бойся. Это скоро кончится, — сказал Виктор, оглядываясь.
Валя лежала рядом с ним бледная как полотно.
— Виктор, — вновь позвала она, — посмотри, что у меня там… на спине… Жжет и дышать больно.
…Из спины у Вали торчал большой, длинный, весь в заусенцах осколок.