— На меня напал призрак-людоед! — взвизгнула она. Мелани нахмурилась… и в следующее мгновение мимо плеча просвистело что-то нематериальное.
Тварь заурчала и съежилась. Мелькнули белые юбки. Мелани заслонила Лайну собой.
— Проклятие!
Тварь вздрогнула и расправилась, как смятая бумажка. Мелани опять сверкнула глазами. И снова. И еще раз. Лучи были какие-то необычные, темно-лиловые и размытые. Они окутали существо коконом, сжали, стиснули в комок… и лопнули!
Силуэт расправился снова. Теперь он был раза в два больше. Урчание стало громче и злее. Тварь крутанулась волчком. Она явно чувствовала себя вне опасности. Выбирала, кого сожрать первым: уже пахнущую кровью жертву или одну из надоедливых мух, мешавших завершить трапезу. Мелани что-то прошептала.
Кухню заволокло серой дымкой.
— Что, слишком много жизней в небытии?
Лайне показалось, что она слышит эти слова. Но в то же время она слышала только тишину и булькающие хрипы Бригитт.
— Слишком много жизней в небытии?
Слова прозвучали. Их произносил знакомый голос. Мужской. Тихий и серьезный. Голос врага, которого Лайна отказалась считать врагом.
Напротив твари возник еще один призрачный силуэт. Это был мужчина в старомодном костюме. Фалды пиджака расправились и всколыхнулись, хотя никакого ветра не было. Мужчина раскинул руки.
— Слишком много жизней…
Тварь бросилась на него и вгрызлась в горло.
Руки сомкнулись, заключая ее в объятия.
Тварь конвульсивно забилась и захрипела. Лаочер — а это был он — негромко рассмеялся. Он почти ласково провел руками по бестелесной спине и запрокинул голову. Тварь не спешила пользоваться шансом. Алые глаза угасали, угасали…
— Слишком много…
Тварь вздрогнула — и… Лайне показалось, что призрак, как любой дым, сейчас рассеется, лишившись потустороннего источника жизни. Но нет. Фигура обмякла в объятиях Лаочера, совсем как живой человек. Лаочер склонился над ней, и глаза его вспыхнули ослепительным хищным светом.
Лайна на миг зажмурилась. Потом заставила себя посмотреть.
Тварь таяла, расплываясь туманом. Туман стремительно вливался в глаза Лаочера.
Пока они не погасли.
— Закупорь ей рану, — обыденным тоном сказал Лаочер, выпрямляясь. — Если еще не поздно.
— Не уходи, — ответила Мелани, бросаясь к Бригитт.
Лайна перевела дух и обнаружила, что вжимается в угол, судорожно стиснув руки. Она заморгала.
— Жива, — хрипло сказала Мелани. — Потеряла много крови. Маголекари сейчас ни на что не способны.
Не давая себе труда объяснить еще что-то, она телепортировалась вместе с Бригитт. Лаочер исчез следом. Лайна сосредоточилась, вспоминая все, что знала о правилах телепортации. Оказаться рядом. Рядом с нужным человеком, даже если не знаешь, где он…
Воздух зарябил. Вокруг были уже не кухонные шкафы, плита и мойка, а кресла, комод и несколько диванов. Окно занавешивали красные шторы. Гостиная!
Мелани устроила Бригитт на диване и отступила на шаг.
— А что это было? — спросила она. — В первый раз такое вижу.
— Порождение псевдореальности, — ответил Лаочер. Его полупрозрачные руки лежали на плечах Мелани. — В общем-то, эта тварь одной породы с нами. Но, в отличие от нее, мы личности, осознающие себя. А она — просто чье-то создание. Тот, кто породил ее, замышлял призрака, но в реальном мире такой призрак не может существовать, потому что противоречит всем законам магии.
— Ты выпил ее?
— Да.
Ответ был подчеркнуто кратким. Лаочер, видно, не хотел говорить больше. Лайна шагнула к ним, мельком отмечая, что зелье незаметности на этот раз подвело. Или его действие в какой-то момент прекратилось?
— Это призраки из псевдореальности? — спросила она.
— Грубо говоря, да, — кивнул Лаочер. А затем, не проронив больше ни звука, исчез.
Судя по тому, что Мелани осталась стоять как стояла и даже не оглянулась, он исчез ненадолго. Или скрылся где-то рядом.
— Ну и во что ты вляпалась? — хмыкнула Мелани, смерив Лайну насмешливым взглядом. — И где старшие?
Лайна сжала кулаки. Старшие! Это уже начинало звучать, как проклятие.
***
Агнесса потянулась и села на кровати. За окном, как обычно, стояла темень. Рядом безмятежно спал Аджарн.
Ну надо же, никто не влез с очередной катастрофой. Хотя она оставила Мэри за старшую…
Агнесса нашарила на тумбочке часы. Те показывали три часа дня.
Она встала, оделась и направилась на кухню. В такие моменты уединенность их с Аджарном существования чувствовалась особенно остро. А теперь, когда в голову то и дело лезли мысли о Лайне и Эвелине, — остро вдвойне. Странно, раньше ей не хотелось иметь детей. Сейчас — хотелось, чтобы дочери были рядом. Причем настоящие, а не созданные псевдореальностью.