— Вы же сдвигали барьеры, чтобы создать общий слой. Плюс наши силы. Проблема не в том, чтобы пробиться, — заметил Васселен. — А вот начинать потом с нуля… Боюсь, общественность нам этого не простит.
— Вам ли бояться, что общественность чего-то не простит! — отмахнулась Агнесса. Васселен промолчал. Остальные молчали тоже. Дормитт, вызванный Ферелейном через их общий слой, за весь вечер не произнес ни слова. Настроения в гостевой комнате действительно царили похоронные.
— Ладно. Действуем. Соедините кристаллы, пожалуйста, — наконец сказала Агнесса. По пальцам текла предательская дрожь. Барьеры теперь были видны, даже если в них не всматриваться. Агнесса не помнила, когда она в последний раз так сильно боялась ошибиться.
Руки с кристаллами протянулись и соединились над ложем Ларадера. Как будто нельзя было отойти в сторону. Агнесса последней приложила свой кристалл к фрагменту «ожерелья». Вспыхнул мягкий голубовато-хрустальный свет.
Поймать волну чужой магии. Хлебнуть ее. Впустить в себя. Влить в свою собственную. Найти барьер…
И вся несуществующая система границ и барьеров полыхнула в небытии, затмевая настороженные лица гильдмейстеров.
Барьеры стояли кольцом. От кольца в разные стороны отходили шипы-ограды, отделяя друг от друга участки неясного пространства, будто скрытого бесцветной вуалью. Кое-где фрагменты кольца и ограды были сдвинуты, создавая слепой лабиринт. А в центре…
В центре кольца алела воронка. Она медленно вращалась — края по часовой стрелке, ближе к середине — против часовой. Центр застыл немигающим багровым глазом.
Воронка! Это выход, Бездна поглоти, выход! Если нет — то где он в таком случае?..
Агнесса поняла, что сейчас могла бы открыть проход даже в те псевдореальности, которых еще не нашла. Стоит только сдвинуть участок кольца или отогнуть, как ржавую калитку, шип-заборчик. Отогнуть, собрать совет гильдмейстеров и…
И что толку?
Она потянулась к воронке и коснулась ее.
По телу тут же прокатилась мощная волна. Агнесса вздрогнула. Ее чуть не смело, и пришлось приложить все силы, чтобы удержаться на ногах. Эта волна была не потоком магии. Казалось, будто на голову вдруг вылили целое озеро воды или она попала в бурю.
Ветер дул снизу вверх.
Но, опустив глаза, Агнесса увидела, что юбка не колыхнулась.
Значит, все-таки магия…
Барьеры, ограды и воронка мигали, сменяясь знакомыми обоями на стенах, завитками на спинке кушетки, покрывалом на истерзанном теле Ларадера, лицами гильдмейстеров… На лицах было только ожидание и легкая опаска. Там, у них, ничего не происходило. Они не видели ни воронки, ни барьеров. Они не чувствовали ветра… а вот теперь почувствовали.
Невидимая волна дрогнула и разлилась кругом, всколыхнув мироздание. А затем и воронка, и кольцо из барьеров исчезли из виду.
Агнесса стояла в комнате для гостей, держась за кусок хрустального артефакта. Напротив за тот же кусок держались шесть мужчин. Все вместе, должно быть, выглядело со стороны предельно глупо.
Она отдернула руку.
— Что произошло? Это реальный мир? — разжал губы Дормитт.
Агнесса медленно огляделась.
— Не думаю, — сказала она. — В реальном мире этого дома и этой комнаты не существует. Или существуют?
Она вопросительно вскинула глаза на Аджарна. Тот мотнул головой.
— Мой дом выглядит иначе.
Тень усмешки промелькнула и погасла на его лице. Сейчас Агнесса могла поручиться, что если бы здесь не топталась половина совета гильдмейстеров, он добавил бы что-то вроде: «Когда выберемся, заходите в гости — убедитесь, мадам Инайт».
За окном, дрожа, разливался мертвенный рыжеватый свет.
— Если это не реальный мир, то куда мы попали? — резко сказал Васселен. Все встряхнулись, точно его слова сорвали с них зачарованную паутину. Агнесса подошла к двери, распахнула ее и пересекла полутемный холл.
Снаружи оказался Малдис.
Не реальный мир, не псевдореальность, а именно так — Малдис. Единым целым.
Чужие и одновременно знакомые очертания, складывающиеся в гармоничный ансамбль. Дома, щедро украшенные модной когда-то лепниной. Крошечные, как на усике рыбы-фонарщика подвешенные, фонарики над входами в лавки и ресторан. Массивные кованые ограды, круглые плиты огромных часов на торцевых стенах домов на перекрестках, обширные скверы во дворах…
Старые открытки. Вот что это напомнило. Потому увиденное и показалось единым целым. Так рисовали на открытках: несколько выразительных штрихов, повторяющих очертания известного здания, — и сливающаяся с фоном пена кустов. Невысокие дома, идиллические рестораны…