— Морган пролежала в коме больше месяца. Когда наконец очнулась, то ничего не помнила о нападении, — ответила Анастейша. — Она пыталась, но ничего не помнит.
Кордон откинулся на спинку кресла с рыком разочарования.
— Значит, мы ни на шаг не приблизились к разгадке того, что происходит.
— Что с Грейси? Были ли еще нападения? — обеспокоенно спросил Роррак. — Если они хотят получить от нее информацию об аллутанцах, то попытаются снова.
— Два дня назад штурмовая группа пыталась проникнуть на территорию комплекса, — признался Кордон. — Мы знали об их прибытии и были готовы. С тех пор я с Грейси, Адамом и Виолеттой переехали в более защищенное место. Крак, нам нужно знать, зачем им нужна информация об аллутанцах. Есть что-то, чего нам не хватает. Это касается не только Совета Земли. Я подниму этот вопрос с членами Совета конфедерации.
— Я достану информацию, — пообещал Крак.
— Роррак, ты и Анастейша убедитесь, что вам известен каждый шаг Тиллмана. Бран, проследи, чтобы каждый клочок материнского корабля аллутанцев был учтен. Я поработаю с Грейси, может, она вспомнит что-нибудь, что поможет. Я хочу получить отчет, как только вы что-нибудь обнаружите.
Крак слушал, пока Кордон перечислял еще несколько пунктов, но они имели мало отношения к нему. Его мысли снова вернулись к храброй и красивой человеческой женщине, лежащей в медицинском блоке. Он разрывался между своим долгом защищать Совет Земли и необходимостью обезопасить Скитер от дополнительного вреда.
Был только один, которому он доверял, чтобы защитить ее так, как это сделал бы сам. Один во вселенной, который так же смертоносен, как и он. Пришло время представиться прославленному отцу Скитер — Бульдогу Ти'Смерти.
Глава 21
На следующее утро Скитер ждала Крака, сидя в кресле в медицинском блоке. Физически она чувствовала себя намного лучше, но эмоционально все еще была разбита. Тулас сказала, что ей разрешили вернуться на «Лулу Белль», но каждый раз, когда думала о грузовом судне, то вспоминала Фрога, и ее глаза наполнялись слезами.
Бедняжка Тулас просидела с ней почти час, успокаивая ее, говоря, что плакать о ком-то, кто ей небезразличен, естественно и полезно для здоровья. Скитер внимательно слушала то, что говорила целительница. После смерти родителей это был первый случай, когда умер кто-то, о ком она по-настоящему заботилась с тех пор, как выросла. Тот факт, что Фрог погиб, защищая ее и Виолетту, только усилил боль в десять раз. Тулас объяснила, что, возможно, она испытывает нечто, называемое «виной выжившего».
— Это совершенно естественно, но должны понимать, что ваш друг не хотел бы, чтобы вы вспоминали его с грустью. Вспомните хорошие времена с ним. Это поможет вам исцелиться, — мягко сказала Тулас.
— Неужели ты не можешь сделать так, чтобы ее грусть ушла? — потребовал Крак, вернувшись с совещания. — У тебя есть лекарство. Оно снимает боль.
— Лекарства — это всего лишь пластырь, — раздраженно ответила Тулас. — То, что чувствует Скитер, со временем пройдет. В конце концов, она сможет вспомнить о друге без слез, но с улыбкой. Скитер, ты можешь вспомнить что-то особенное о своём друге?
— Ну, однажды я убегала от пиратского корабля, — сказала Скитер с легкой, дрожащей улыбкой. — Фрог так сильно прыгал вверх-вниз, когда сработала сигнализация, что я подумала, что он ударится головой о потолок. — Она рассмеялась сквозь слезы. — Он мог прыгать очень, очень высоко, когда злился.
Тулас рассмеялась и кивнула головой.
— Это то, о чем я говорю. Вспомни о хороших временах.
Крак хмуро посмотрел на Тулас.
— Едва ли быть захваченным пиратами — это повод для смеха, — парировал он, думая о том, что могло бы случиться со Скитер, если бы пираты взяли на абордаж грузовое судно.
Тулас скрестила руки на груди и возмущенно посмотрела на Крака.
— Дело не в этом, — ответила она, покачав головой
— Он… он… всегда пытался заставить меня уделять больше внимания управлению, — прошептала Скитер, и ее глаза снова наполнились слезами. — Я… должна была… к нему прислашаться.
Крак обнял Скитер, когда та снова начала всхлипывать. И обвиняюще посмотрел на Тулас, предупреждающе сузил глаза. Он был потрясен, когда целительница только покачала головой и встала.
— Куда ты идешь? — потребовал Крак, когда Тулас прошла через комнату к своему кабинету. — Она все еще плачет.
— Да, плачет и будут продолжать «плакать». Для большинства видов естественно плакать, когда они грустят или расстроены. Люди особенно восприимчивы к этому, — ответила Тулас.