— Господи Иисусе, Эми, — пробормотал Брок.
Впервые ее услышав, Гаррет чуть не рассмеялся, но осознание того, насколько опасен Девон, отрезвило его.
— Мы получаем по одному видео каждый день, так нам дают понять, что Эми все еще жива. На всех она цела и невредима, хотя ее речь остается красочной, — объяснил Гаррет, как только видео закончилось.
— Она вообще, бл*ть, знает, насколько опасен этот парень? Она играет в игру со своей жизнью каждый раз, когда открывает свой умный рот, — выпалил Брок, качая головой.
Гаррет рассмеялся.
— Не думаю, что она знает, на что способен Кларк. И благодарен за это — ее упрямство и сарказм лучше, чем ужас.
— Вы сказали, что что-то изменилось, и это заставило вас обратиться к нам, — сказал Кейд ровным тоном.
— Да. — Гаррет вздохнул. — Последнее видео, которое мы получили.
Он сделал паузу, не желая проявлять эмоции перед этими людьми. Он прочистил горло.
— Последнее видео заставило меня поверить, что Кларк не собирается отпускать Эми в ближайшее время. И не намерен держать ее в целости и сохранности.
Он включил видео, разбившее ему сердце.
Он смотрел на мужчин, а не на видео. Ему не нужно было смотреть на экран, он видел его каждый раз, когда закрывал глаза. Мужчины замерли, услышав голос Кларка.
— Раздвиньте ноги.
— Ни за что, черт возьми, — услышал он решительный тон Эми.
Он так гордился своей храброй девочкой.
Шипение Брока и проклятие Кейда сообщили ему, что они увидели, как к голове Эми приставили пистолет. Они не отрывали глаз от экрана, пока тот внезапно не почернел на том моменте, когда Эми выполнила приказ похитителя. Затем видео перескочило на Эми, которую выносили из комнаты с пятнами крови на бедрах. Увидев это, он выблевал свой обед и с тех пор едва мог есть.
По завершении видео последовала напряженная тишина.
Внезапно Брок с бесстрастным лицом вскочил с места. Взяв стул, он подошел к стене и разбил его о бетон. Тот разлетелся на куски.
Он выдержал паузу, прежде чем вернуться.
— Он, бл*ть, мертвец, — решительно заявил Брок.
Впервые за шесть дней Гаррет улыбнулся.
***
Эми
Я проснулась от жара. Ноги горели, как в огне. Боль была такой сильной, что я боялась пошевелиться. Сейчас я испытывала те же муки, как и когда получала эти раны от ножа Рейфа, пронзавшего мою кожу. Сначала я почувствовала облегчение, поняв, что он не собирался меня насиловать. Но после того, как он полоснул по внутренней стороне бедра, врезаясь в мышцы, я поймала себя на мысли, что предпочла бы изнасилование.
Он провел ножом по бедру, и я пришла в ужас от перспективы того, что он может сделать.
— Знаешь, один крошечный, но достаточно глубокий надрез именно в этом месте... — он вонзил острие достаточно, чтобы проколоть кожу, — может привести к тому, что ты за считанные минуты умрешь от кровотечения. К сожалению, причина, по которой я это знаю, кроется в моем опыте. — Он улыбнулся мне так, что меня затошнило. — Не волнуйся, милая, у меня приличная практика. Ты выживешь. Не то, что другие.
Затем он начал резать. Сначала легонько провел лезвием, так что я почувствовала укол, и тонкая струйка крови отметила его продвижение. В следующий раз он проник глубже, и я изо всех сил старалась не закричать, не пошевелиться. Он действовал медленно, растягивая агонию того, как сталь вспарывала мою кожу.
Рейф поднял глаза.
— Я бы на твоем месте не ерзал, Рыжая. Одно неверное движение, и я могу перерезать артерию. Нам бы этого не хотелось.
Его ладонь легко, почти ласково пробежала по моему бедру, размазывая кровь. Меня затошнило, когда я увидела его стояк. Ублюдок получал от этого удовольствие.
— С тобой жестоко обращались, да, Рейф? — выдавила я сквозь стиснутые зубы. — Твоя мамочка не обнимала тебя достаточно? Или это твой папочка немного переусердствовал с ласками?
Рука на моем бедре сжала рану, и я невольно всхлипнула.
— Ты не будешь такой болтливой, как только я закончу с тобой, — усмехнулся он, переключая свое внимание вниз.
Рейф оказался прав. Я лишилась своих саркастических подколов, как и речи, в принципе. Все мое внимание сосредоточилось на том, чтобы не кричать, не умолять его остановиться. Я догадывалась, что на самом деле это длилось недолго, но мне казалось, что прошли часы непрестанной, только усиливающейся муки.
Когда он закончил, я была близка к обмороку. Кларк, который пристально наблюдал со своего места за столом, внезапно оказался передо мной.