Йен, должно быть, уловил мой пристальный взгляд и сам установил связь, потому что вышел вперед и встал передо мной, заслоняя от чужих взглядов и, по сути, заявляя о своих правах.
Я прищурилась. Гвен начала говорить прежде, чем я успела выразить свои чувства по поводу этого жеста.
— Эми, сейчас не время обсуждать это, хорошо? Возвращайся в дом и оденься, иначе окажешься в телефонах соседских мальчишек.
Я посмотрела вниз, вспомнив, что на мне надето. Хорошо хоть сиськи не вывалились.
— Эйс, мы поговорим в доме, ладно? Только сначала успокойся, не нужно драк в гостиной, — вмешался Йен, его голос был ровным и спокойным, как всегда.
Он направил меня в дом, положив руку мне на поясницу. Я неохотно позволила ему, ненавидя в данный момент интимность этого жеста. Ненавидя, что не могу подойти к подруге и выложить ей всю правду. А также ненавидя тот взгляд, который бросил на меня Брок.
— Почему бы тебе просто не помочиться на меня, Йен? Тогда все в округе знали бы, что нужно держаться подальше, — саркастически огрызнулась я, когда дверь за нами закрылась.
Йен повернулся ко мне с жестким выражением лица.
— Это был он, да? Брок. — Он выплюнул его имя, будто оно было неприятным на вкус. Он не дал мне времени ответить. — Ты его любишь?
— Не твое дело. Он — не твое дело, — повторила я, скрестив руки на груди.
— Это мое гребаное дело. Ты — мое гребаное дело, потому что я люблю тебя! — заорал он.
Я молча стояла, ошеломленная внезапной вспышкой его обычно непробиваемого темперамента. Он провел рукой по своим коротким волосам, этот жест я часто видела, когда он был расстроен или напряжен. Он шагнул ко мне и легонько положил руки мне на бедра. Его зеленые глаза встретились с моими.
— Я люблю тебя, Эми. Ты — все, о чем я думаю, когда нахожусь там. Я пытался отпустить тебя. Забыть. Позволить тебе двигаться дальше. Но не смог. Я хочу тебя. И ты тоже хочешь меня, — ласково сказал он.
— Хотела раньше, — тихо призналась я. — Ты не можешь ожидать, что я прыгну в твои объятия после того, как сказал нечто подобное. Ты ушел. Бросил меня.
Женщина, сказавшая это, не была независимой, сильной Эми Абрамс. Это была уязвимая маленькая девочка, которой слишком много раз пренебрегали и бросали.
Лицо Йена посуровело.
— Все из-за того байкера.
Я покачала головой.
— Это из-за того, что ты разбил мне сердце, а теперь ведешь себя так, будто я должна вернуться к тебе. Я так не могу. — Я вырвалась из его объятий.
— Эми, — позвал он.
— Мне нужно подумать. Мне нужно время, — заявила я.
Его лицо смягчилось.
— У тебя столько времени, сколько нужно. Я буду ждать тебя. Вечность, если потребуется, — добавил он с суровой решимостью. — И я буду бороться за тебя. Я не собираюсь поступать вежливо и отступать. Я буду драться зубами и гребаными ногтями, чтобы ты стала моей. Навсегда.
Глава 7
Мне действительно требовалось время. И пространство. Нужно было побыть подальше от удушающих эмоций, которые возникали из-за того, что я находилась в одном доме с Йеном... и в одном городе с Броком. Я ощущала жар его ярости.
Так что я поехала кататься. Отправилась вдоль побережья, пытаясь прочистить голову. Это не сработало. Мысли метались по салону автомобиля.
То, что я испытывала с Йеном, когда мы встречались, было легко, правильно. Когда он меня бросил, пришли совершенно другие чувства. Мучительная боль разбитого сердца. Изматывающее жало его отказа. А потом случился Брок. Он был огнем, а Йен — льдом. Хладнокровный, спокойный Йен никогда не выходил из себя. А дикий и горячий Брок выплескивал свои эмоции наружу.
Вернувшись домой несколько часов спустя, я все еще не знала, что чувствовать, но точно знала, что не собираюсь снова бросаться в объятия Йена. Слишком многое произошло. Когда я зашла в дом Йен пил пиво на кухне, он стоял, не сводя с меня глаз.
— Ты вернулась.
— Какой ты проницательный. Держу пари, тебя именно поэтому взяли в армию, да, солдатик? — сухо заметила я.
Он ухмыльнулся. Это была его дерзкая кривая ухмылка, заставившая рухнуть суровый армейский фасад и напомнить мне о скрывающимся за ней игривом парне. Он постучал пальцем по голове:
— Здесь еще много чего есть. — После выжидающего взгляда он спросил: — Итак, ты подумала?
Во мне вспыхнуло раздражение.
— Серьезно? Полагаешь, после прогулки я все обдумала и готова дать тебе то, что ты хочешь, как только ты решишь, что же это будет? — огрызнулась я.