И только у кровати Блейна сгущался космос, переливаясь тысячью оттенков, сверкая звездами и галактиками. Это его звездный плащ и звездная постель, и только там он чувствует себя кем-то.
Вечером мы ходили на крышу. Иногда к нам присоединялись компании, иногда мы присоединялись к ним. Танцевали, прыгали, скакали, бесились, танцевали, гонялись друг за дружкой, рисовали на двери и стенках вокруг красками, сидели на краю, свесив ноги и встречали закат. Кларисса лежала сзади и сморкалась в платочек, Ромео предлагал её лечебный чай, а она всегда отказывалась, Нелли и Блейн обнимались в сторонке, Брайан сидел в одиночестве и о чем-то думал. В те минуты он был похож на нахохлившегося вороненка.
- Есть такая народная песенка в Исландии, - сказала я ему в одну из таких посиделок, - О вороне, которому зимой нечего было есть и он замерзал.
- Исландцы, как всегда, поражают высокой концентрацией позитива в творчестве, - невесело усмехнулся Брайан, - Одна сказка об утопившейся великанше чего стоит.
Я включила примус, забрав травяной чай у Ромео.
- Ты чего такой невеселый? - спросила я.
- Прислушайся к ощущениям, - посоветовал Брайан, - Ты же чувствуешь торнадо и землетрясения.
Я расслабилась, закрыла глаза. И чуть не обмерла: вокруг него настолько сгущена тьма, что даже если закрыть все двери и окна в комнате и занавесить шторами, то всё равно будет светлее. И на самом дне притаился нечеловеческий страх.
- Как мне это надоело, - пробормотал Брайан, - Это когда-нибудь закончится? Мне иногда кажется, что я и не жил вовсе. И правда: чернокрылый Ворон.
- Что, надежды на спасенье нет? - спросила я.
- Ну, разве что если кто-нибудь согласится разбить своё сердце за меня, - мрачно улыбнулся Брайан, - Кто-то, с кем я связан всю жизнь. Кто-то, кто посылает мне хорошие сны.
- Ну надо же, - хмыкнула я, - То один болезнь соглащается разделить с возлюбленной, то другая разбивает за него своё сердце. Любить вас нормально не учили?
- Не знаю, - буркнул Брайан, - Думаешь, мне самому хочется, чтобы за меня умирали?
Он лег рядом с Блейном, дав понять, что не намерен продолжать этот разговор. На его место села девушка с розовыми волосами.
- А ты у нас кто? - проворчала я.
- Радуга, - улыбнулась девушка, - Мои глаза меняют цвет в зависимости от настроения.
- Вот как.
- Видишь, какие у меня сейчас?
- Зелёные.
- Это значит, что я спокойна. Когда я зла, они чернеют. Когда мне грустно, они становятся синими. А при страсти - красными.
Я чуть не подавилась чаем. Она ехидно на меня посмотрела.
- Это не очень удобно, знаешь ли. Люди всегда видят меня насквозь.
- Сомневаюсь, что они видят изменения цвета твоих глаз. Иначе давно бы сдали тебя на опыты.
- Они чувствуют изменения моего настроения. А вот мои глаза для них всегда серые... Только ты их видишь. Я у многих спрашивала.
- Здорово...
Мы замолчали. Она смотрела вверх, на перламутровое небо, а я вниз, за сады без листьев и цветов, пожухлую траву, припорошенную снегом. Белые хлопья падали вниз, плавно кружась и оседая на мои волосы и руки. Сзади кашляли Нелли, Кларисса и Блейн. У Нелли был надрывный, лающий кашель, она задыхалась, и в тот момент, когда я повернулась, чтобы предложить помощь, на её платке показались пятна крови.
- Да ты вся горишь, Нелли, - ужаснулась темнокожая девушка, - Быстро в инфекционку.
- Всё в порядке, - просипела Нелли.
Блейн молча подхватил её на руки и побежал вниз. На лестничном проеме мы столкнулись с санитарами. Те молча потащили Нелли в инфекционную палату. Врач в очках остановила Блейна и Клариссу и осмотрела их горло, измерила им температуру и отправила их вслед за Нелли. Мы с Ромео испуганно переглянулись.
- Что теперь будет? - едва шевелящимися губами спросила я.
- Не знаю, - прошептал Ромео, - Но кто-то из них уже не вернется.
Я почувствовала клокочущую ярость.
- Это всё Кларисса виновата, - процедила я, - Халаты тоже хороши. Как они могли впустить больную сюда?!
- Может, проглядели, - рассеянно отозвался Ромео, - Ласка вообще очень лояльная. Нас до сих пор с побегами не поймали частично благодаря ней. Ладно, не кисни. Пошли в палату.
- Как я могу вернуться в палату?! - вспылила я, - Она же умрёт! Как я могу это допустить?!
- Это её выбор, - сказал Ромео, - Я уважаю чужой выбор. Потому я сейчас вернусь в свою палату и буду ждать начала ужина. И тебе предлагаю сделать тоже самое.
Я решила подсмотреть. Окна палат инфекционного отделения выходят на внутренний дворик. Дождавшись, когда Ромео отвлечется на разговор с девочками, я улизнула в сад.
Снег медленно падал крупными хлопьями, грозя заполнить собой всё. Я задрала голову. Потемневшее пустое небо, тянущиеся к нему стены, черные ветки деревьев, одетые в снег, словно в фольгу. И черные провалы окон. В одном из них показался Вечность. Он смотрел на меня, прислонив ладонь к стеклу. Расстояние между нами было достаточно большим, но я видела отчаяние в его глазах. То был первый и последний раз, когда я видела его таким.