Кларисса сопела рядом. Белая ткань одеяла вздымалась и опускалась в медленном ритме. Было душно, как будто она заполнила всю комнату своим равномерным дыханием. Я посмотрела на часы. 05.30. Ненавижу это время.
Я подошла к окну, раздвинула шторки, открыла форточку. Поток теплого воздуха ворвался в комнату. Посмотрела вниз, и мне показалось, что я увидела кудрявую сгорбленную тень.
- Эй, Джо, куда это ты собрался с пушкой? - вполголоса пропела я.
Я закрыла глаза, подставив лицо порывам сквозняка. Капало с сосулек. Хлопали крыльями птицы.
Где-то вдали заиграла песня. Тот же мотив, манящий, как игра Крысолова. Крысолов... Что-то было знакомое в этом имени. И это никак не было связано с детской сказкой.
Неведомая сила влекла меня на улицу. Я открыла настежь окно, вскочила на подоконник и спрыгнула на газон, увязнув в холодной жиже. Не заботясь ни о том, что я в одной ночнушке, ни о том, что я не закрыла окно, ни о том, что меня могут заметить, я побежала по садовой дорожке, оставляя за собой грязный след. Впрочем, меня не заметили: ни когда я пробегала под деревьями с молодой листвой и набухшими почками, ни когда я перелезла через забор, едва не ободрав подол ночнушки.
Я бежала по улицам города, наполненная такой легкостью, словно меня накачали гелием, и мне хотелось улететь прямо в небо, невзирая на то, что я лопну в высших слоях атмосферы. Свет неона слепил меня, шум мотора оглушал. Я шлепала по лужам, уворачивалась от летящих мне навстречу машин, грозно сверкающих фарами, обегала ночных прохожих. Мелодия прочно вьелась мне в мозг, диктовала ритм моему сердцебиению, дыханию, сделалась моим серотонином. А всё остальное сделалось блеклым и незначительным, словно находилось по ту сторону монитора.
Очнулась я уже в заброшенном доме. сквозь рваные кирпичи виднелось светлеющее небо с последними звездами. На стенах смешивались надписи, рисунки, узоры, пол кирпичная пыль красила в рыжий.
Крысолов стоял передо мной, сверкая очками, глядя из-под черных волос. Мне подумалось, что он был очень похож на Ласку.
- Интересно, кто-нибудь жил в этом доме? - спросила я, - Он выглядит пустующим много лет.
- А ты как думаешь? - спросил он, - Кто, по-твоему, мог в нем жить?
Страшная догадка полоснула меня.
- Нет-нет, - помотала я головой, - Лучше бы он остался в моей памяти как загадочный дом, который всегда был таким.
- Первое впечатление - это, конечно, здорово, но вредно. Так не докопаться до самой сути.
Он подошел ко мне и развернул к окну. Отсюда, с небольшой возвышенности, хорошо просматривался город. Сеть щироких улиц и узких переулков, крохотные дома, похожие на спичечные городки, островки зелени, колыхающеся, словно водоросли, и всё это сияло золотым и синим. Я завороженно смотрела вниз.
- Это тот город, который вижу я.
- Желтый. Ненавижу желтый.
- Но желтый очень красив. Цвет солнца. Цвет застывшей древней смолы. Цвет глаз Вечности.
- Но они у него янтарные. Это совсем другое.
- А какой цвет нравится тебе?
- Я не...
Снова заиграла песня. Она могла исполняться на самых разных инструментах, но мотив был тот же. Тогда почему я её не узнавала? потому что исполнялась она совсем разными людьми. Крысолов - он и есть Крысолов. Хитрый, манящий, завораживающий. Джонатан не был таким. Джонатан был из тех, от самого присутствия которых было легче.
- Ваши правильно уходят, что не скорбят по ушедшим. Они провожают их с радостью. Линии, что однажды пересеклись, больше не пересекутся.
- Он часто на меня смотрел, как будто что-то хотел сказать. Он знал слишком много, и это его в конце концов погубило.
- Думаешь?
Он протянул мне флейту. Пыльную, набухшую от сырости, но я её все равно узнала.
- Где ты её достал? - прошептала я.
Он загадочно улыбнулся.
- Что с ней надо сделать? - спросила я.
- А как думаешь ты? - спросил он.
Я поднесла её к губам. Как и ожидалось, вместо мелодии был только сдавленный свист. Но я упрямо продолжила, преставив, что могу играть. Крысолов присоединился ко мне, наши мелодии слились в одну, обволакивая округу дуновением августа, ароматом уютных солнечных деньков, проведенных в тенистом саду и ощущением безграничного счастья. Моя флейта рассыпалась пеплом, который тут же унёс ветер.
- Спасибо... - услышала я знакомый мне голос.
- Что я сделала? - спросила я у Крысолова.
- Освободила его, - сказала я, - Прямо сейчас в одиночной палате сиделка услышит сдавленный хрип и увидит уставшую улыбку. Скрипичный Ключ покинул катакомбы, влекомый твоей мелодией.
- Берегись, коллега, теперь мы соперники, - усмехнулась я.
Вдали заалел рассвет. Небо окрасилось в ярко-оранжевый.