- А мы уже, - лицо Ворона озарила нехорошая улыбка.
В комнате потемнело, стало жарко. Воздух стал плотным. Серые глаза сияли, как две луны. Как глаза слепца. Он был похож на иссохший скелет, давно забытый, всеми покинутый. Вряд ли что-то его могло спасти: он всё глубже и глубже погружался в черный омут.
- Ворон, прекрати! - прикрикнул Кит.
- И что ты мне сделаешь? - осклабился Ворон, продемонстрировав щербинку в резце, - Халатов позовёшь?
Кит отшатнулся от него, как-то странно позеленев. Ворожея испуганно смотрела на него.
- Это... Я такой стану? - шептала она, задыхаясь, - Меня тоже в Клетке запрут?
- Не запрут, - пообещал Кит, - У тебя до такого не дойдет.
- Дойдет, - сказал Ворон, - Ещё как дойдёт. Кровь черная поглотит тебя и хлынет за твои пределы. Быть может, она утащит тех, кто привязан к тебе. Это неизбежно! Никакая муза тебя не спасёт. Да и меня она вряд ли спасёт. Я безнадёжен!
Испуг сменился раздражением. А ему на смену пришел гнев.
- Так, хватит с меня метаморфоз! - топнула я ногой, - Надоело!
Я подошла к Ворону и влепила ему пощёчину. Его бледная и холодная щека покраснела, на губах показалась капелька крови. Он слизнул её, дотронулся до следа от удара.
- Извини меня, Буревестник. Я и правда зарвался, - заплетающимся языком сказал Ворон.
Он повалился на кровать, закрыв глаза и раскинув руки и ноги. Больше мы не добились от него ни звуков, ни даже каких-либо движений. Кит подошел к нему, дотронулся до его шеи.
- Уже чуть теплее, - сказал он, - А ты сурова, однако. Всё, я боюсь тебя. Страшная женщина.
- В тебя Эрик вселился? - приподняла бровь я.
- А что ещё он сказал? - перевел тему Кит.
- Что я должна открыть ящик Пандоры. И что пламя - это он. И что он хочет выпустить мою кровь, но не будет заменять её на черную.
- Еще бы заменил, - проворчал Кит, - Хорошо, что этого никто не умеет. Мы бы передохли тут все, как мухи. А вообще, ты присматривайся к нему. Наблюдай. Сам он своё имя не знает, но невольно может намекнуть... Эй, Вечность, ты чего там рисуешь уже битый час?
- А у тебя какое имя? - спросила я у Мариам.
- Мелодия, - сказала она, - Я муза песни, могу за секунду обогнуть весь земной шар и живу тысячу лет.
- Не прибедняйся, ты живешь гораздо больше, - хмыкнул Вечность.
Мелодия и Ворожея заглянули ему через плечо. Увидев это, Вечность нехотя отодвинулся, и Кит тут же подскочил, оттолкнув девочек. Около Ворона был изображен неясный силуэт девочки, которая оставила следы, из которых проросли цветы. Я не различила ни её лица, ни цвета её платья, ни волос, но я явственно видела, что она - сама жизнь, воплощение мая. Пусть я и ненавидела май.
- Это кто? - дрожащим голосом спросил Кит.
- Я в городе видел её, - сказал Вечность, - В спортивном костюме, лохматая, большеротая. Чем не муза? Я сразу понял: это её искал Ворон.
- Плохо искал, раз проглядел такую красоту, - хмыкнула Ворожея.
- Да он вообще мальчишка невнимательный, - поморщил нос Кит, - Но я рад, что она нашлась. Но мы не знаем, где она живет. Быть может, она вообще из другого города.
- Или у неё есть парень, - вздохнула Мелодия.
- Вряд ли, - успокоил их Вечность, - Она скоро придет.
- И когда? - ядовито спросила Мелодия, - Времени в обрез. Он скоро совсем окочурится.
Я поёжилась, вспомнив Джонатана.
- Наберись терпения, - раздраженно сказал Вечность, - Рано или поздно она придет. Наверное, в августе. Тогда самые лучшие вещи случаются.
- А может, его зовут Шалтай-Болтай? - подскочила я.
- Ну ты загнула, - присвистнул Кит, - Какой ещё, к Вечности, Шалтай-Болтай? Почему не Безумный Шляпник? Или Мартовский Заяц?
- Потому что Безумный Шляпник - это я, - подбоченилась Ворожея.
- А я - Алиса! - сделала книксен я.
- Тогда я - Белая Королева, - сказал Кит.
- Слышь, принцесса недоделанная, как бы тебя за такие слова наша белобрысая бы за кудри тебя не оттаскала! - хохотнул Вечность.
- Кстати, да, - поёжилась Мелодия, - Одной Королевы будет вполне достаточно.
- Да ну вас, - обиделся Кит.
Дыхание Ворона выровнялось. Почти над его головой сидела муза, и, несмотря на то, что её лицо не было нарисованно, я чувствовала, что она улыбалась. И сразу стало прохладнее, и снова запахло полевыми и садовыми цветами и летней ночью.
Сиреневая весна
К Эрику и Саймону добавился Грегори. Он был поспокойней остальных и часто плел мне бисером или делал браслеты с бусами. Взамен я поставляла ему журналы по благоустройству дома, которые выписывает мой отец и отдает мне, как только прочитает всё от корки до корки. Кроме того, пришли Элис и Габриэль. С Элис мы сразу друг друга невзлюбили, а вот Габриэль я сочувствовала и оттаскивала от санитаров и других пациентов.