- Если спустишься - скажу, - помимо своей воли проронила я.
- Лучше поднимись, - ответил Эрик.
Нехотя я забралась на гору, несколько раз скатываясь вниз. Вся вымазалась и провоняла мусором. Эрик со смехом наблюдал за моими потугами. Я села рядом с ним. Кресло было широкое, а мы оба худыми.
- Как будто я могу выбирать. Как будто я это контролирую.
Эрик заинтересованно взглянул на меня.
- Можно подумать, что я так уж хочу брызгаться пеной по поводу и без повода, - продолжила я, - Я уже забыла, когда в последний раз расслаблялась. Всю жизнь прожила в страхе, что вот-вот упаду на пол и начну дергаться. А потом весь день буду как тряпичная кукла. Меня до четырнадцати лет никуда не выпускали одну, потому что боялись, что упаду посреди улицы.
Эрик мог бы прожечь во мне дыру своими ореховыми глазами.
- И каждый раз, когда у меня случался приступ, происходило какое-нибудь несчастье. От разбитой вазы до травмы на уроке физкультуры.
- Ты говоришь о Бадди?
Бадди был старым капитаном футбольной команды. Он был невысоким, не очень мускулистым и спокойным. Но перед ним расступались. За ним следовали. Он был лидером. Но однажды на уроке физкультуры он споткнулся и сломал колено. Дальше был гипс, протез, раскрошившиеся кости, замена протеза и разорившиеся родители. Семья Тома помогала ему всячески, поскольку их родители были друзьями, но о футбольной карьере парнишка больше не мог и мечтать.
- Да, - ответила я, - Перед уроком в раздевалке у меня случился приступ. У меня было навязчивое желание предупредить Бадди о том, что с ним должно что-то случиться. Чтобы он был осторожен. И я видела понимание в его глазах. Ещё немного, и мне бы удалось его уговорить, но вмешались его дружки и начали ржать надо мной. И увели его.
- А я Бадди, кстати, на днях видел, - сказал Эрик, - Он сейчас живет в Аляске, дышит свежим воздухом. Ходить нормально уже не сможет, да и не хочет. Приехал погостить у матери и поблагодарить семью Тома. И тебе спасибо передал. А еще подобные приступы были?
- Перед тем, как Майк разбился. Это был ужасный приступ, и он случился посреди ночи. А я живу далеко от города, поблизости людей вообще нет. Посреди ночи выскочила из дома в пижаме, побежала в сторону дороги, пыталась поймать машину. Махнув рукой, побежала. Долго бежала. Потом выдохлась.
- Вот почему уроки физкультуры полезны. Не отлынивай, детка!
- Вообще-то я от неё освобождена.
- Ну так что, предупредила его? Не уходи от темы.
Вот ведь жертва Кунскамеры!
- Я выдохлась и упала. Еле заставила себя подняться. Бежать сил уже не было. Ползла. А потом я вижу его дымящуюся машину...
- Да ты буревестник, сестра!
- Кто, прости?
- Бу-ре-вест-ник, - по слогам повторил он, - Птица, предупреждающая о шторме.
- Я знаю, кто такой буревестник. Я спрашиваю, какого хрена я он.
- Потому что ты вещаешь о несчастье! Провидица! Оракул! Пророк!
- Ты такой невыносимый, Эрик.
- Я знаю, - захохотал Эрик, - Поэтому ты меня и любишь.
Черные воды
Воспоминания рассыпаются. Иногда я не запоминаю вчерашний день. Иногда забываю, о чем думала пять минут назад. Порой я вообще себя не узнаю. И потому злюсь на весь мир, на всех людей, а порой на саму себя. или на всё сразу. Понятно, что при таком состоянии учиться не стоит. Прогуливать не могу, потому сижу на парте у окна, рассеянно глядя на двор внизу, мокрое футбольное поле с болтающейся на ветру сеткой, гоняющими мяч детьми, припаркованными машинами и асфальтом с лужами. Конец августа, дождь мешался с солнцем, но при этом было невероятно жарко, потому я ходила в майке и в шортах, демонстрируя всем веснушки на плечах и шрамы на коленях.
- Мисс, не могли бы Вы присутствовать на уроке? - склонилась надо мной учительница.
- А я итак здесь, - ответила я.
- Нет, Вы смотрите в окно и Вам плевать на происходящее.
- Я внимательно слушаю.
- Вот как? - саркастически переспросила учительница, - Тогда, будьте добры, повторите то, что я только что сказала.
- Мисс, не могли бы Вы присутствовать на уроке? - передразнила её я.
Послышались смешки. Марк с интересом посмотрел на меня. Леа оторвалась от телефона. Том чуть не выронил трубку. Сандра повернулась и приподняла бровь. Болельщица скривилась.
- Остроумничать будете? - скрестила руки на груди учительница, - Ну, я посмотрю, как Вы это будете делать на экзамене.
Она принялась строчить что-то маркером на доске, стуча им и скрипя, а я вновь уставилась в окно, подперев подбородок рукой. Форточка была открыта, и дул ветер, принося с собой запах улицы.
АЙ!
Виски пульсировали, голову будто сжало обручем. Мир перестал казаться чем-то реальным. Будто ребенок нарисовал акварелью эти деревья, асфальтовые полоски на фоне домов и стадиона, желтые стены класса и белую доску с пыльным проектором. Как будто если я протяну руку, то наткнусь на белый листок. Я его ударю, всё развалится, а потом что?