- Смотри, как ветер гуляет.
- Он провожает её.
Они держались за руки - бескрылая чайка и её приятель с длинными патлами. Смотрели на бушующую воровку, хватающуюся за прутья решетки в бессильной истерике.
- Я жду тебя, - хохотала она, - Эй, чувиха, я жду тебя. Встретимся в Сан Франциско, чувиха!
Парень обнял ту, к которой она обращалась. Прижал её к себе. На спине виднелись рваные шрамы, расползающиеся по всему телу. А воровка ликовала: ей удалось захватить с собой аж двоих.
Кровь стекала по белой раковине, стекала по спирали причудливым водоворотом, чтобы исчезнуть во тьме канализации. Казалось, ей не было конца. Рядом валялась порванная и испачканная футболка. На коже виднелась уродливая рваная рана, которая ужасно саднила. Я даже не могла пошевелить рукой, не вскрикнув.
Я посмотрела на своё отражение и впервые испугалась саму себя. Горящие во тьме глаза. Такие же, как у Лицедея. Такие же, как у Отступницы.
Тому, кто борется с чудовищами, следует опасаться, чтобы самому не стать чудовищем.
Лицо исказила ухмылка. Рыжие кудри спутались, как у брошенной куклы. Веснушки особенно отчетливо виднелись на фоне побледневшей кожи. Тело исхудало: отстрые локотки, торчащие рёбра и тазовые кости, осунувшееся лицо. Лето заканчивалось, а вместе с ним и мой запал.
В меня полетел листочек в клетку. Я поймала его и принялась читать. Какая-то анкета, датированная 1961.
- Раритет, - ухмыльнулся Саймон.
- Выйди, пожалуйста, - хмуро сказала я.
- Да не вопрос, - сказал он, но не вышел, а только отвернулся, - Это тебя Отступница так отделала?
- Дуэль, - процедила я.
- Могу бинты принести, - сказал он, - Ты на Эрика не злись. Он дурак.
- Он же твой друг.
- Ага. И дурак.
- А причем тут анкета?
- Когда-то был подобный случай. Всё закончилось тем, что у все трое дружно сошли с ума.
Он приблизился ко мне, внимательно глядя своими тёмно-карими глазами.
- Чтобы победить ту, кто пришла из бездны, ты должна посмотреть в бездну. А чтобы посмотреть в неё, ты не должна бояться. Не будешь бояться - не дашь ей над собой власть.
- Если боюсь - то я проиграла?
- Да. представь, что это игра. Только на кону кое-что очень важное.
- Так анкета-то причём?
- А ты прочитай её. Может, узнаешь свою подружку.
Он улыбнулся, подмигнул и покинул ванную. Я заглянула в листочек. Стандартная анкета девочки-подростка, как это поможет мне одолеть Отступницу? Видимо, придётся идти к Эрику за помощью...
Бурая подсобка
- Эрик, не будь ребёнком, открой.
Комната заперта изнутри. Я стучусь о белую дверь с облупленной краской. Изнутри доносится гитарная трель. Я вздохнула и вышла во двор. подошла к окну, ведущему в его палату. Оно заперто, из-за шторы ничего не видно, кроме кактуса, статуи манэки-нэко и крохотного садового гнома.
- Эрик, мне вовсе не хочется терпеть твои обиды. Речь идёт о жизни и смерти.
Небо затянело серыми тучами. Я почувствовала первые капли дождя. Чувствовалось дыхание осени в этом прохладном августовском ветре. Я постучало по стеклу. Потом постучала ещё сильнее. Ноль реакции. Но я знала, что он там: притаился, умерив дыхание, выжидал.
- Я выбью стекло, если ты меня не впустишь, - спокойно сказала я.
Он подошел к окну, распахнул его. Пахнуло лимоном и спиртом. Помог мне залесть. Попутно я свалила статую кошки и гнома, задела кактус, больно уколовшись. Он запер окно, занавесил шторы. В комнате царил полумрак. Эрик поднёс горящую зажигалку к ароматической палочке. Призрачная дымка окутала помещение, из-за чего Лицедей казался ещё таинственнее. Словно провидец, словно колдун с горящими зелёными глазами. Я в изумлении смотрела на него, понимая, что он далеко не странный, сумасбродный мальчик, которым я раньше его считала. Он оборотень, перевёртыш, знающий о Грани даже больше, чем я. И потому лучше с ним не ссориться.
- Прости, - выдохнула я.
Он мягко улыбнулся.
- Я разворошил твои секреты, ты разворошила мои. Мы квиты, малышка.
Его взгляд остановился на моём плече.
- Это уже случилось?
- Была дуэль. Точнее, это она на меня напала.
- Дуэль... Давно их не устраивали.
- Раньше они были популярны?
- Не очень. Детский сад это какой-то, если хочешь знать моё мнение.
- Я хочу... Я хочу её победить. Саймон дал мне это. Сказал, что может помочь. Но, по-моему, это бессмыслица какая-то.
Я дала ему бумажку. Он развернул её, принялся вчитываться. не представляю, как он это делал при таком освещении. Через несколько минут он поднял на меня глаза и лукаво сощурился.
- Ничего не замечаешь?
- Эээ... А что я должна замечать? Анкета как анкета. Любит девичьи группы, состоящие из визгливых мальчиков, сериалы о том, как куча детей собачится между собой, и гамбургеры. Ничего особенного.