- Посмотри внимательно. Точно ничего не замечаешь?
Я бегло прошлась взглядом по неровным строчкам и помотала головой.
- Сам почерк как будто кричит, - сказал Лицедей, - Буквы расползаются, наполняя собой пространство. Чайка-поморник, воровка, хамелеон... Такими движет жадность, страстное желание получить всё, до чего дотянутся руки. Им и всего мира мало, они хотят ещё и ещё. Они глотают воду из мирового океана, пока не лопнут, ибо им всё мало. Цепкая лопнула, забрызгав своим ядом Пастушку. Мы не можем ждать, пока лопнет Отступница, потому что произойдёт абсолютно тоже самое. Помнишь твоего друга, который стал Безжизненным? Тебя ждёт тоже самое.
По моей коже пробежали мурашки, когда я снова вспомнила цепкие пальцы Гарри.
- Тогда что мне делать? - взмолилась я, - Я не хочу заканчивать свои дни в Клетке!
- Для начала успокойся, - положил мне руку на плечо Лицедей, - Научись читать между строк. Эта анкета с виду кажется обычной. Но посмотри: пункты противоречат друг другу. слова залезают друг на друга, кричат. Никогда не замечала такое за Отступницей?
- Я замечала это за собой. До сих пор не могу научиться нормально писать, часто рука дрожит, и теперь я понимаю, почему.
- Руки Отступницы тоже будут дрожать, буквы будут расплываться в её глазах. В конце концов она выронит ручку и больше никогда не поднимет. В какой-то степени история циклична. И жизни людей тоже цикличны.
- Значит, меня будет ждать тоже самое? Отступница меня утащит?
- Нет, если будешь действовать быстро. Верни ей первозданный облик. Вырви её из оболочки яйца. Разбей, пока оно само не начало покрываться трещинами.
Я тяжело вздохнула, потому что совершенно не представляла, как это сделать. Воспоминания о начальной школе перепутались, я перестала отличать "до" от "после". И мне уже начинало казаться, что она всегда была безликой, скрывающейся за очками и длинными косами, этакая тихоня, девочка-ботан из подростковых сериалов.
- Начни с имени, - любезно подсказал Лицедей, - Оно обычно простое, означает главное свойство его носителя.
- Ну, не скажи, - воспротивилась я, - Я бы не догадалась, что Кита так зовут. Почему не Южанин или Черноокий? Это бы ему больше подошло.
- Потому что он выброшен на берег, - вздохнул Эрик, - Вечность тебе больше расскажет.
- Ладно... Как я узнаю её имя?
На этот раз тяжело вздохнул уже Лицедей.
- Ладно уж, так и быть. Спросим ответа у прошлого.
Он обнял меня, повалив на кровать рядом с закрытым альбомом. Закрыл мне глаза своей рукой.
- Пусть наши сердца ведут нас.
К резиновым сапогам липла грязь. Всюду раздавались шерохи, всплески воды, чавкания мокрой земли. Всё вокруг отдыхало после продолжительного ливня. Небеса были хмурыми, серым и унылым. Девочка в старом, дырявом плаще-дождевике вела мальчика в больничной пижаме. Рукава его были засучены, и на них виднелись следы от уколов, а на запястья были надеты фенечки и браслет с надписью "all you need is love". За ними плелся мальчик помлажше, в расклешенных джинсах и футболкой с led zeppelin. Он нёс в руках кассеты с альбомами и плеер с огроменными наушниками.
Вскоре они подошли какой-то деревянной подсобке. Дверь со скрипом отворилась. Пол был земляной, так что внизу было выкопано метра на три и приставлена лестница.
- Куда это ты меня привела, Доминика? - посмеиваясь, спросил тот, кого она вела за руку.
- Спускайся, Оливер, - сказала она.
Первым спустился всё же мальчик, идущий позади. Потом он помог Доминике. Вслед спустился Оливер.
Внизу было кострище, которое давно не убиралось, пеньки, покрытые трещинами и улитками, банки от консервов и куча кассет.
- Вот это да, - восхищенно сказал тот, кто первый спустился, - Вот это класс! Тут и Боб Дилан есть, и Леннон, и Йоко Оно...
- Ладно, мы поняли, - фыркнула Доминика, - Ты эту шарманку можешь до ночи тянуть, Чарли.
- Классное место, - сказал Оливер.
- Ещё бы, - потянулась Доминика, - От старожилов досталось. Тут проходят и свидания, и совещания Знающих... А ещё тут засыпать здорово. Всегда видишь самые необычные сны. Можешь даже за чужими подглядеть. Я люблю приходить сюда одна и думать...
Она с обожанием посмотрела на Оливера. А тот достал фотографию... Фотографию Королевы.
- Ночи опускается... - пробормотал Чарли, - Как бы тебя Халаты не хватились, Безнадёга.
- Не хочу быть игрушкой Ластика, - неожиданно жёстко сказал Безнадёга.
Доминика разожгла костёр. В свете неяркого пламени черты лица Безнадёги заострились, сделались какими-то грубыми, волчьими. И всё же их можно было узнать. Те самые кудри, тот самый широкий нос, те самые зелёные глаза. Они завораживали, в них отражались проблески пламени. Они были похожи на призрачный свет маяка посреди открытого океана. Свечи русалок, манящий заблудившихся моряков. Неудивительно, что Доминика была так загипнотизирована ими. Безнадёга вновь взглянул на фотографию Королевы, и его взгляд смягчился, стал согревающим, ласковым. Но этот взгляд предназначался не для Доминики, и бедняжка не знала, что она никогда не займёт в его жизни место давно умершей девочки. На то он и Безнадёга.