- Повезло тебе, - нарушил затянувшуюся тишину Чарли, - Ты знаешь о своём имени. Я моё так и не смог узнать.
- Это довольно легко, - оторвался от созерцания Безнадёга, - Оно проявляется в детских прозвищах, обидных ругательствах, сравнениях, в твоей характерной черте, в том, с чем тебя все ассоциируют. Просто подумай - кто ты есть? Кем тебя видят? Кем тебя называют?
- У меня не было детских прозвищ... - расстроился Чарли, - И я не знаю, какая у меня наиболее примечательная черта. По-моему, у меня их много!
- А может, ты подскажешь? - оживилась Доминика, - Всё-таки ты нас очень хорошо знаешь... Вот меня ты кем видишь?
- Ха-ха, глупая, - пожурил её Безнадёга, - Я не настолько проницательный, чтобы догадаться об истинном имени. Ты должна узнать его сама.
- Так, а пока мы тут болтаем, давайте-ка запечатлим этот момент на снимке! - засуетился Чарли, - Это же наша первая ночь на легендарной подсобке! Кто знает, когда мы ещё раз так встретимся...
Он принялся копошиться в сумке. Достал фотокамеру из своей сумки.
- Ты что, её всё это время таскал с собой? - удивилась Доминика.
- Это ещё что, - ухмыльнулся Безнадёга, - Как-то раз он достал оттуда мотор для машины. МОТОР!!! Всё-таки его сумка это кладезь сокровищ.
- Может быть, твоё истинное имя - это Кенгуру, - хихикнула Доминик.
- Да ну вас, - сказал Чарли и щёлкнул...
- Хм... В принципе, ничего нового я не узнала... Эй, ты чего?
По щеке Лицедея одна за другой скатывались слёзы. Он шмыгал покрасневшим носом и смахивал их ресницами. Как-то сгорбился вдруг, сделался маленьким и беззащитным. Поддавшись порыву нежных чувств, схожих с сестринскими, я прижала его к груди и принялась гладись его жесткие волосы, похожие на кудри африканца. И тут он громко высморкался.
- Эй! - оттолкнула его я, - Я тебе платок, что ли?!
- А это тебе месть за альбом, - ухмыльнулся тот, - Теперь мы точно квиты.
Я тяжело вздохнула, поняв, что мне придется ещё раз стирать одежду.
- На вас футболок не напасёшься, - пожаловалась я, - То меня колой обливают, то ножом тычут, то теперь это...
- А это твоя карма, - назидательно поднял он палец вверх, - Твоё кредо. Ты обречена всю жизнь стирать свои футболки. Смирись и плачь, детка!
Кажется, он повеселел.
- А что случилось? - спросила я, - Почему ты вдруг расплакался?
- Просто... - опустил он голову, - Это были мои родители.
- Они оба были Иными?
- Да... И если мать смогла адаптироваться к обществу, то отец не смог. Но проблема была не только в этом. Мама любила моего отца беззаветно, смотрела ему в рот, бегала за ним, как дурочка... А он просто этим воспользовался. Нет, он всегда был добр с ней, никогда не предавал, но когда когда он смотрел на неё, то видел ту Королеву. Он любил её, по-своему, земному. Но не так, как Королеву. Безнадёга...
- Интересно, почему?
- Кто знает? Может, он находил это безумно романтичным. Любить образ той, кого с нами давно нет. Я догадывался, что он видел её во снах. Хотя он об этом не говорил никогда. Но мне кажется, что да. Знаешь, я думаю, что даже если бы она была жива, то всё равно бы мало что изменилось. Потому что она жила в своём мире.
- Как Скрипичный Ключ... Тогда как она была Королевой? Разве может она быть серым кардиналом?
- Да, вполне. Безмолвная тень этого дома. Она действительно многое сделала для тогдашних ребят. Останавливала кровопролития, удерживала от страшных ошибок. Куда уж нынешней сравниться с её жалким платком!
- Ты так говоришь, будто тогда Иные были жестокими.
- В некоторой степени. Просто у них были свои порядке. Как в волчьей стае. Но и времена были другими.
Ароматическая палка погасла. Лицедей не стал зажигать новую. Мы просто лежали на кровати, прижавшись друг к другу, чтобы согреться, потому что вдруг стало очень холодно. И я знала, почему: это шагала зима. Мы сохраняли остатки тепла, лежали вдвоём, наслаждаясь последними летними вечерами.
Безцветное имя
Рано утром меня натощак повели на обследования, так что после них я планировала отсыпаться часов до двух. Но не тут-то было. Меня разбудила мисс Алингтон, сказав, что ко мне пришли. Вздохнув, я пошла в комнату свиданий.