А с тех пор, как пришла Элли, многое изменилось. она была клеем, что держал всех вместе. Пациенты впервые стали по-настоящему единым коллективом. Любили её все, она не могла не нравиться. Даже буйные, даже асоциальные, даже конченые психопаты. Однажды к нам приволокли социопата, который замучил своих одноклассников. Его держали в изоляторе и никого к нему не подпускали. Волокли по коридору специально во время тихого часа. И то один мальчик попался ему по пути, тот его чуть не задушил. Когда дежурила Белка, которая клевала носом каждые десять минут, то Элли носила ему еду по ночам, просовывала питьё, пересказывала ему новости, читала литературу. Он даже как-то притих, присмирел. Когда его выписывали, они горячо обнялись и поцеловались, прощались, как близкие родственники.
- Смотри, смотри, вот она, - прошептала Элли, указывая дрожащей на новую пациентку.
Это была Сандра. Свалявшиеся волосы, смятая рубашка, размазанная косметика. Она шла по коридору, затравленно оглядываясь. Вся как-то сгорбилась, будто несла что-то тяжелое на стене.
- Да, не права была Луиза, говоря, что она не любила его... - ошеломлённо пробормотала я.
- Я её вообще боюсь, - съежилась Элли, - И самое ужасное в том, что она идет к нам в палату!!! Меня ещё вчера мисс Алингтон предупреждала... Зои, что делать?!
Она затрясла меня, лихорадочно поблёскивая глазами.
- Спокойно, - сказала я, - Она не опасна. Просто иди и познакомься с ней.
Я заставила Элли глубоко вдохнуть, а потом медленно выдохнуть. Она улыбнулась, поблагодарила меня и вернулась в палату. Я пошла к мальчикам. У меня не было никакого желания общаться с Сандрой. Слишком проблемная.
Я застала Ромео одного в палате. Он стоял, облокотившись о подоконник, и глядел в окно. Его кожа казалась особенно тёмной на фоне белой краски.
- Вот и лето кончилось, - сказала я, - Жалко?
- А чего жалеть? - хмыкнул Ромео, - Оно ведь будет потом.
- Но оно не будет таким, как это. И листья на деревьях упадут и сгниют в земле, а потом распустятся уже другие.
- Грустно ты говоришь. Грустнее только блейновская геометрия.
- Это, простите, какая?
Он повернулся ко мне. Его глаза были прищурены, на носу был приклеен лист.
- Параллельные линии находятся друг напротив друга, но никогда не пересекаются, - вдохновенно начал он, - Но пересекающиеся встречаются один раз. Ах, как радостен этот миг, и как краток... Больше они никогда не встретятся. Разойдутся свой дорогой. Побегут... А куда? Зачем? Они будут вечно бежать черех пустоту, в которой ничего нет, одинокие и неприкаянные.
- Жуть какая, - передёрнуло меня, - Это кого он в депрессию хотел вогнать?
- Учил одну маленькую девочку с... Вроде, то была шизофрения. В любом случае, стадия была запущенняа, у неё начинало расщепляться сознание. Это он так решил научить её азам математики, называется.
Он подошел к комоду, вытащил такос и протянул его мне.
- Будешь? - подмигнул.
Затем он достал ещё один. Мы принялись жевать. В соседней палате раздались звуки ча-ча-ча. Ромео выпучил глаза, а я рассмеялась.
- Сколько ты здесь ещё лежать будешь? - спросил он.
Я неопределённо пожала плечами.
- А почему ты вдруг спрашиваешь?
- Просто... Я хотел спросить, когда нас выпишут, хочешь поддерживать со мной общение? Просто обычно, когда здешние выходят, то они расстаются навсегда. Ну, многие. Так что, если ты откажешься, я всё пойму. Хотя мне всё же хотелось общаться с тобой и дальше. Со всеми вами.
- С Блейном тоже? - подмигнула я.
И тут же поняла, что ляпнула лишнего. Ромео нахмурился, но оставил мой подкол без ответа.
- Так да или нет?
- Конечно, да! Как я могу бросить тебя, нашего юного страстного танцора Ромео?
Мы громко рассмеялись. Из залы донеслась громкая музыка. Похоже, это было диско. Мы с Ромео озадаченно переглянулись.
- Пойдём, посмотрим? - предложила я, - Спорим на такос, что это наша тройка?
- Да тут и спорить не надо, - криво усмехнулся Ромео, - Тем более, ты его достать не сможешь в случае проигрыша. Не очень из тебя контрабандист.
- Это кто сказал? - возмутилась я.
И всё же заключать пари мы не стали, а просто побежали в залу. Там уже бесновались наши обожаемые парни: Эрик, Саймон и Грег. Я присоединилась к ним, а Ромео на меня задумчиво смотрел. А потом перевёл взгляд на Блейна, говорящего с Сандрой. Я удивилась, но придавать этому значения не стала. По-любому решил наградить каким-нибудь очередным глупым прозвищем. Меня он окрестил Вечно Бесноватой Рыжей Скелетиной С Никогда Не Вынимающимся Шилом В Одном Месте. Некоторые меня до сих пор так называют.