— Прости, Энна, — сказала Изи. — Я не понимала…
— Конечно. К тому же раньше мне это очень нравилось. Но сейчас мне нужно какое-то место, Изи, какое-то поручение. Иначе я закушу удила и рванусь куда-нибудь.
— Будь моей горничной! — воскликнула Изи. — Королевам ведь служат горничные… но я скорее назвала бы тебя своей фрейлиной. Я хочу, чтобы ты была рядом, Энна. Мне необходим твой свежий взгляд.
— Горничная принцессы. Отлично. Это как раз для меня.
— Так ты едешь?
— Да, — кивнула Энна. — Разумеется. Ты еще спрашиваешь? Ты едешь — и я еду.
— Ты никуда не едешь, Изи, — твердо заявил Джерик.
Его советник вышел, пряча глаза, словно не желал стать свидетелем неприятного спора.
— Я бы предпочла поехать, — возразила Изи.
— Нет.
Джерик свернул карты. Изи подошла к нему, но он даже не повернулся.
— Женщины Байерна отправляются на войну со своими мужчинами, чтобы пробуждать в них храбрость и напоминать о том, что они могут потерять.
Джерик поморщился:
— Ты не женщина Байерна.
— Джерик, но я могу помочь! Я могу читать ветер и сообщать тебе о количестве и расположении вражеских войск, могу отогнать их, смешать их ряды!
— Я сказал — нет! — Джерик стукнул кулаком по столу.
Энна затаила дыхание, боясь ляпнуть лишнее. Ей отчаянно хотелось вмешаться, но перед ней был другой Джерик. Она прежде никогда не видела, чтобы принц выходил из себя.
— Мне незачем напоминать о том, что я могу потерять. — Джерик посмотрел на Изи. — Я ужасный принц. Я должен бы ставить на первое место мое королевство, а все прочее — на второе, но на первом месте для меня ты. Я хочу, чтобы ты ежесекундно была рядом, но я знаю, что погибну, если потеряю тебя.
Изи шагнула ближе к нему, и Джерик обнял ее и прижался лицом к ее волосам.
— И все-таки я поеду. — Изи погладила мужа по голове, и его плечи задрожали.
Энна выскользнула наружу и тихо опустила за собой входное полотнище шатра. А оглянувшись, увидела Финна, который стоял в тени, вытянув руки по швам, как будто уже приступил к воинской службе.
— Финн! — удивленно произнесла Энна, притворившись, что не помнит неловкой сцены на рыночной площади. — Я и не знала, что ты тоже здесь.
— Похоже, в последнее время такое часто случается, — ответил Финн.
Скажи такое кто-нибудь другой, это прозвучало бы язвительно, однако в устах Финна это было простой правдой.
— Я иду сражаться, — сказал Финн. На его лице не отражалось никаких чувств, и никогда прежде он не выглядел таким взрослым. — Я всего лишь хотел, чтобы ты это знала и чтобы хоть кто-нибудь мог сообщить об этом моей маме.
Энна кивнула. Финн кивнул в ответ, коротко улыбнулся и вернулся в свою сотню. А Энна осталась стоять на месте, прислонившись спиной к ели. Перед ней лежала окруженная лесом рыночная площадь, сплошь покрытая кострами, на которых готовили еду, и казалось, что эти огни отражают положение звезд на небе. Не слышно было пения. Тихий говор множества приглушенных голосов, слившихся воедино, налетал на Энну вместе с лесным ветром, как будто это сам Лес вздыхал взволнованно и предостерегающе. Энна прижалась щекой к коре дерева и вдохнула знакомый запах. Все вдруг стало очень серьезным.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Отряд Джерика двигался на юг. «Четыре дня» — так сказал принц. «Четыре дня», — повторяли лесные парни друг другу. Каждый вечер они устраивали тренировки возле костров, взмахивая мечами, рубя воздух и смеясь. Энна наблюдала за ними, встревоженная их легкомыслием. Два года назад, когда Изи и ее друзья разоблачили фальшивую принцессу перед королем Байерна, предавшие Изи соотечественники обнажили мечи и вступили в бой с королевскими стражами. Энна тогда очутилась в самой гуще битвы, она слышала свист дротиков, видела, как солдаты убивали друг друга. И она не забыла, что результатом этого сражения стало множество трупов, а еще она помнила растерянные взгляды и дрожащие руки юношей, научившихся убивать.
Но в основном Энна наблюдала за Лейфером. Он каждый вечер разжигал костры, раз уж все в лагере принца знали о его даре. Один раз к Лейферу подошел какой-то мальчик лет четырнадцати, основательно вооруженный, сел рядом и стал умолять научить его управлять огнем.
— Я воин, как и мой дед, — говорил он. — Я хочу сжечь моих врагов и порадовать короля.
Лейфер оглянулся на Энну, которая стояла неподалеку и жарила на огне хлеб, и покачал головой:
— Я не могу научить тебя. Иди к своему костру.
Мальчик ушел рассерженный. А Энне на мгновение показалось, что она увидела светлый краешек пергамента, высунувшийся из-под плаща Лейфера. Но брат запахнулся поплотнее и забарабанил пальцами по груди.
— Ты поступил правильно, — сказала Энна, садясь рядом с ним.
— Вот видишь, — откликнулся брат, — ты уже гордишься мной. А ведь ты думала, что я только на то и гожусь, что рубить деревья да искать самых противных жуков, чтобы класть их тебе на подушку.
Энна сунула брату в руку горячий ломоть хлеба и засмеялась над тем, как осторожно Лейфер схватил хлеб и стал дуть на него.
— Расскажи мне побольше об огне, Лейфер. Неужели дар вдруг ни с того ни с сего проснулся в тебе? Или ты что-то узнал из того пергамента, который нашел в Лесу?
Лицо Лейфера напряглось.
— Не думаю, что нам стоит говорить об этом.
Энна не стала спорить, она просто принялась за ужин, прислушиваясь к гневному шепоту огня, вгрызающегося в бревно.
Немного погодя Лейфер вздохнул, сдаваясь:
— Ты моя сестра, ты — вся моя семья, и умнее тебя я никого не знаю. И помню, что ты говорила… Если ты хочешь, чтобы я попытался научить тебя, я это сделаю.
Энна заколебалась:
— Нет… Думаю, это очень опасно, и я хотела бы, чтобы ты вообще в это не впутывался. Я хочу сказать, подумай о том, что творит огонь. Он пожирает все. Он уничтожает.
Лейфер немного помолчал, раздумывая над ее словами:
— Но огонь делает и многое другое.
— И заполняет дымом твои мозги, — откликнулась Энна.
— И дает тепло и свет, и делает ночь прекрасной, а пищу — вкусной, и заставляет меня чувствовать себя…
— Обожженным, — перебила его Энна.
— Живым, — возразил Лейфер.
«Живым…» — подумала Энна. Глаза Лейфера стали ярче, кожа выглядела более здоровой и розовой, не такой бледной, как у всех живущих под покровом Леса. Энна содрогнулась. Этот дар и вправду предлагал множество возможностей творить добро… Да, Изи предостерегала ее, и Энна доверяла интуиции своей подруги, но, возможно, Лейфер знает что-то такое, о чем она и не подозревает?
Энна бросила в костер несколько толстых веток, и они с братом стали молча наблюдать за тем, как они чернеют и сгорают. Энну всегда по вечерам притягивал огонь, но она раньше не думала о том, что об огне можно знать нечто особенное, что существуют тайные пути огня и что владение такими знаниями дает силу. Потом Энна стала размышлять над словами Изи: ведь действительно, понимание языка животных или природных явлений — это особый талант, и одни люди более способны к таким вещам, чем другие.
«Значит ли это, — думала Энна, — что если мой брат обладает подобным талантом, то и я, возможно, тоже?»
Эта мысль показалась ей правильной. Каждый раз, созерцая огонь, Энна ощущала уверенность в том, что она могла бы научиться, и ощущала внутри себя, в груди, некое местечко, где горело это желание…
Отряд шагал от рассвета до заката. Они шли по широкой каменистой дороге, иногда спускавшейся к полям. Фермерши стояли в дверях своих домов, обняв детей, и со слабой надеждой смотрели на маленькую лесную армию принца, состоявшую всего-то из трех сотен воинов.
Изи и Энна вместе с двумя лесными женщинами ехали в фургоне с припасами. Конечно, Изи следовало бы ехать верхом на Альвадо, но она заявила, что не хочет тащить его в горнило битвы, а Энне хотелось быть как можно ближе к подруге, чтобы позаботиться о ней, когда ветер станет невыносимым. Лесные женщины говорили о Тире. Изи не слишком много знала об истории взаимоотношений двух стран, поэтому женщины рассказали ей о военном прошлом Байерна, вплоть до дней правления нынешнего короля, и о том, как прежде армия Байерна вторгалась в Тиру. Нынешнее мирное поведение Байерна выглядело слабостью.