Изи права: ухаживая за молодой женщиной, следовало хотя бы штаны надеть. Невинная девушка, Агния боялась даже смотреть в его сторону, а он не мог заставить себя надеть тулуп. Душа волка категорически отказывалась рядиться в овечью шкуру — вонючую, душную, тем более неприятную, когда тело пылало внутренним жаром и покрывалось испариной. Хм, да, ему б помыться ещё, прежде чем с ней говорить. Смыть этот чудовищный запах.
А ещё следовало хорошенько проветрить голову и составить какой-никакой план по скорейшему завоеванию девушки, раз судьба, наградив парой, отказалась помогать в получении от истинной простого и естественного «да, я твоя».
Здесь, под открытым небом, сладкий аромат его Агнии меньше дурманил голову. Боль из раны почти совсем ушла, и он — наконец-то — почувствовал себя почти здоровым, похожим на себя прежнего, способного здраво судить и отвечать за свои поступки и выборы (даже те, которые за него решала судьба).
Хольгер глубоко дышал, поглядывая по сторонам. Пахло лошадьми, курами, прочей живностью, мерзко — тушёной кислой капустой, вкусно — жареным мясом, а ещё людьми. Их говор доносился из гостиницы — небольшой, но выглядящей уютным оплотом человеческого тепла.
Во всех окнах первого этажа, и кое-где на втором, горел тёплый жёлтый свет. Крышу накрывали толстые сугробы белого снега, из трёх дымоходов шёл сизый дым, уходя прямо в небо. Час уже настал поздний, и звёзды с луной ярко сверкали на небе.
Дверь отворилась — хозяева и их помощники спешили встречать новоприбывших. Тотчас поднялся шум — больший прежнего, и так раздражавшего.
Местные собаки выли и поджимали хвосты. То, что некоторые волки обратились в людей, их тоже не успокоило. Хольгер зло рыкнул в ответ и услышал тихий скулёж. Хорошо. Стало тише в разы.
К нему на своих четверых подбежал доверенный Лайош, встал на две ноги, и Хольгер отдал ему указания, выделив достаточное число снятых со шнурка золотых. Следовало поскорее приобрести одежду и обувь для всех, решить с ужином и ночлегом — и поговорить с Агнией наедине, что Лайоша, разумеется, уже не касалось.
Хольгер остановил девушку, спешащую прошмыгнуть мимо него, не поднимая глаз от снега. Она надеялась, что занятый разговором он её не заметит? Наивная. Он почувствовал не только её запах, но и каждое её движение, шелест платья, слышный для его чуткого уха звук шагов. На всём белом свете не было никого, кто бы интересовал его больше. В таких обстоятельствах — среди всех этих запахов, шума и суеты — сестра смогла бы пройти мимо него незамеченной, но не пара.
Хольгер перегородил ей дорогу. Мягко улыбнулся, избегая показывать зубы, когда она подняла на него встревоженный взгляд.
С давних пор он знал за собой, что хитрости не для него. Его метод — честность и простота. Он хотел говорить с ней прямо, открыто, добиться её, ведь не зря именно её судьба предназначила ему в пару. А значит, согласие будет. И добиваться его следует, оставаясь собой, Хольгером, признанным альфой Соколиного клана, хозяином замка на Соколиных утёсах и земель, где жило пять десятков тысяч семей, занятых земледелием, охотой, выращиванием скота.
По меркам и людей, и человолков Хольгер считался богатым, знатным и облечённым всей полнотой власти над своими соклановцами. Он входил в круг совета альфы альф Фридриха, но это не означало, что он слуга Фридриха или Вольфганга, когда тот займёт место деда. Он не вассал, а равный другим главам волчьих кланов. Волкам хватало звания альфы, это люди придумали титулы, да ещё и передавали их от отца к сыну, не глядя на заслуги и силу потомков, разум и честь.
Хольгеру было что предложить своей женщине. Любая бы пошла за него, но он, следуя традициям предков, ждал истинную, не соглашался на брачные предложения, которые получал от соседних кланов, не собирался усиливать своё влияние через выгодный брак. Соколы всегда выбирали любовь, их кровь прирастала силой из поколения в поколение, ведь они следовали знакам судьбы, брали истинных невест в свой дом, а не выгодных.
Они выбирали любовь, потому у каждого сына в Соколином роду краснели глаза. В их клане ни разу альфой не становился кто-то другой — только сын альфы. Так будет и сейчас, когда Агния примет его, и у них появятся дети. С огнём, над которым она имеет власть, с её силой целительницы, их сын родится сильным. И возможно, впервые глава Соколиного клана станет главой совета — альфой над альфами. Почему нет? Это возможно.
С такой женой — волчицей, обращённой из ведьмы — это может произойти уже в следующем поколении. Судьба послала ему такую пару не зря.
— Нам нужно поговорить наедине, дорогая Агния, — сказал Хольгер, глядя в её стремительно розовеющее лицо.
Сказать по чести, он предпочёл бы увидеть в ней более дерзкую девушку, а она робела и смущалась, хотя его тело с головы до пят скрывал овечий тулуп, и разговаривал он с ней вежливо и церемонно, за руки и прочее не хватал.
Да уж, воспитание в монастыре не пошло ей на пользу. Но внутри неё жил огонь, он это помнил. И в другом она станет огнём. О ней хотелось думать именно как о красавице, как в старой сказке ждущей первый поцелуй принца, чтобы очнуться от вечного сна и запылать истинными страстями.
В некотором смысле он и был её принцем, и поцеловать её тоже очень хотел.
— Вам не стоит бояться меня. Со мной вам ничего не грозит, — сказал Хольгер, противореча собственным мыслям о том, что Агнию надо поскорей разбудить. — Нам нужно поговорить, всё обсудить. Я прошу у вас встречи, на которой будем только мы с вами.
Агния попыталась что-то сказать про служанку, и Хольгер покачал головой.
— Нам нужно обсудить вещи, которые касаются исключительно вас и меня. Присутствие третьих не нужно. Вы можете мне доверять. Я не обижу вас. Вы — моя пара.
Девушка шумно вздохнула, отвернула лицо, и Хольгер взял её за руку. Она не вырывалась, и он счёл это добрым знаком.
— Это уже случилось с нами, нити наших судеб переплелись. Лунные волчицы непременно соткут для нас прекрасный узор будущей жизни. Нам всего лишь нужно лучше узнать друг друга, определиться, что мы ждём от дальнейшего общения. Делать маленькие шаги на этом пути самостоятельно, чтобы судьба не решила подтолкнуть нас в спину. Такое не нужно ни вам, ни мне, леди Агния.
Хольгер взял девушку за руку, поцеловал её пальцы, как, знал, делали люди, ухаживая за своими женщинами.
Его губы всего на миг коснулись её нежной кожи, и он замер, сдерживая себя. Не удалось, и он поддался порыву попробовать её вкус кончиком языка. Агния шумно выдохнула, и он с сожалением отпустил её руку.
«Нельзя спешить, — сказал он себе. — Нельзя её пугать».
— Так мы встретимся сегодня?
— Путь был утомительный, я думала пораньше лечь спать, — сказала она, пряча глаза. Не умела врать совершенно — и это тоже понравилось Хольгеру в ней.
— Вы боитесь меня, — перевёл он её ответ во всем понятный. — Но не стоит этого делать. Смущение и страх неизвестности не дадут вам толком заснуть. А я не хочу лишать вас отдыха перед завтрашней долгой дорогой, потому ещё раз прошу нашей встречи сегодня.
Она потёрла шею над пушистым белым воротником. Кончики её ушей порозовели, как и щёки. Агния — Агнешка, ей так шло её милое детское имя — и выглядела до невозможности мило.
Хольгер изменил мнение: робость тоже прекрасна. Такую её ещё сильнее хотелось обнять и прижать к себе, чем глядящую в глаза с вызовом опытной женщины.
— С вашего позволения я попрошу у хозяина отдельный кабинет для нашей встречи. Думаю, он найдёт такое место. И там, за ужином, мы всё обсудим.
— Меня предупреждали не оставаться с мужчинами наедине, — растерянно сказала она и нахмурилась. — Меня предупреждали бежать от волколаков и поскорей прятаться, если я на своё несчастье когда-то таких встречу.