— Есть новости от Судазийской королеву? — с надеждой спросила я, возможно, уже в сотый раз, с тех пор как он объявил о бале.
Что-то промелькнуло в его взгляде — возможно, разочарование или сожаление. — Ты надеешься, что она появится в последнюю минуту? Это маловероятно.
Я кивнула, чувствуя себя глупо.
— Прости, — тихо сказал Аркус.
— Это не твоя вина, — сказала я ярко, воскрешая свою улыбку. — Ты пригласил ее, и это то, что имеет значение.
Он кивнул и притянул меня чуть ближе.
Минуту спустя Марелла и ее партнер по танцам подошли к нам. — Я ненавижу быть обузой, — сказала она с очаровательной полуулыбкой, — но я верю, что заработала танец с королем. В конце концов, я действительно работала до истощения, чтобы организовать этот праздник.
— Моя дорогая леди, — ответил Аркус с забавной терпимостью, — если вы так истощены, танцы вряд ли помогут.
— Но, дорогой король, я живу, чтобы танцевать. Или ты забыл?
Я моргнула на ее кокетливый тон, моя грудь сжалась от ревности.
Марелла подмигнула мне и, наклонившись, прошептала: — Мне нужно оправдание, чтобы уйти от лорда Трилби. Его руки похожи на воробьев зимой. Они продолжают мигрировать на юг.
Моя ревность исчезла. Я не виню ее в желании сбежать, и, к счастью, когда мы пошли на смену партнеров, молодой дворянин побледнел, и сказал, что нуждается в отдыхе.
Аркус уже смеялся над тем, что сказала Марелла, когда я направилась к десертному столу. Я выбрала порошкообразный торт с хлопьями и вложила его мне в рот. Заполненная начинка заварного крема взорвалась на моем языке. Это не будет плохим способом провести остаток бала, решила я и выбрала еще несколько сладких кондитерских изделий.
— Ледяной двор, конечно же, обожает свои сладости, — сказал низкий, насмешливый голос с небольшим акцентом. — И ты явно не исключение.
Я обернулась и была поймана в ловушку двух золотисто-карих глаз. Лицо молодого человека было резко высечено, высоки скулы и резкий упрямы подбородок. Его выражение было высокомерным, но именно цвет его волос заставил меня смотреть, не отрывая взгляд. Волнистые локоны были странной смесью светло-коричневого, каштанового, золотого и рыжего, как, будто каждая прядь была окрашена слегка нерешительной рукой. Он был одет в облегающие брюки и простую серую тунику, но серебряная вышивка по краям была самого высокого качества.
Он посмотрел на меня ровным взглядом. Я поняла, что должно быть была покрыта сахарной пудрой. Тепло покралось по моей коже.
— Ваше заявление говорит мне о двух вещи, — сказала я, пытаясь звучать спокойно, пока тайком отряхивала пальцы, создавая небольшую зимнюю сцену с падением снежного сахара. — Первое, вы не из Ледяного двора. Двор никогда не анализирует и не задает себе вопросов. Это просто…
— Проницательно. Ледяной двор воспринимает себя как вершину вкуса и цивилизации. Но то, как ты говоришь, заставляет меня думать, что ты тоже не являешься его частью.
Несколько минут назад я просила Мареллу, не называть меня леди. Внезапно я не хотела признаваться этому незнакомцу, что не принадлежу ко двору.
— Второе, — продолжила я, игнорируя его наблюдение, — тебе не нравятся сладости.
Его губы искривились. — Теперь это скачок логики. Просто замечая, что другим нравятся сладости, не означает, что я не люблю их сам.
— Это предполагает, — ответила я. — Если бы они тебе нравились, ты бы просто выбрал что-нибудь и съел.
— Как это делаешь, ты птенчик?
Я моргнула, пытаясь решить, стоит ли говорить о том, что он был достаточно груб, указывая на то, что я собиралась съесть еще одно пирожное или что без разрешения дал мне прозвище. Прежде чем я смогла решить, он снова заговорил.
— Возможно, у меня есть слабость к определенному типу сладкого. — Он придвинулся ближе. — Типу, которого не найти на десертном столе.
Воздух внезапно почувствовал себя в ловушке в моей груди. Он флиртует со мной? Никто не флиртовал со мной. Двор ненавидел меня. Но тогда получается он был не из этого двора.
— Кто ты?
Напряжение по краям его губ говорило о то, что он подавлял улыбку. — Ты пришла к выводу, что я не являюсь ни членом этого двора, ни любителем тортов. Почему бы и не угадать мою личность?
Я внимательно осмотрела его, убедившись в его уверенности, в его благородном внешнем виде, в его легкой грации. У него был акцент, но благородная речь все еще была ясна. Возможно, он был послом Сафры, чье желание подпись мирное соглашение могло возобновить торговлю на восток. Но нет, Сафранцы, одеваются в мантии, а не брюки.