Я беспомощно наблюдала, как целители, мужчина и женщина с одинаково вытянутыми, серьезными лицами, проверили пульс короля, промыли и замотали его рану.
После того, как они ушли, наступила мёртвая тишина. Аркус лежал в постели, тихо и неподвижно, его кожа была почти такой же белой, как и простыни, прикрывающие его обнажённую грудь до перевязанного плеча. Когда я коснулась его щеки, она была пугающе холодной, даже для него.
— Он поправиться? — спросила я, как будто монах со всеми своими научными знаниями знал ответ на этот вопрос.
— Он должен. — Лицо у Брата Тисла было открыто встревоженным, когда он смотрел на Аркуса. Он любил его, как сына, это было ясно. Но, разумеется, мы не могли сделать Аркусу лучше только одно силой наше любви.
— Где вы были, когда это случилось? — спросила я.
— Я рано покинул бал и вернулся в библиотеку. — Он произнес это, как исповедь.
— Вы не могли знать. Это больше моя вина, чем кого-либо другого. — Волна вины охватила меня. Так называемый «Голубой Легион», по-видимому, сеть озлобленных дворян, ненавидевших короля из-за меня. Или, по крайней мере, то, что они воспринимали как мое влияние на него.
— Время было выбрано преднамеренно, — заметила я.
— Конечно.
— И целью были все, кто поддерживал мирные соглашения.
— Это ясно.
— Кто за этим стоит?
Он потер виски. — Боюсь, что есть гораздо больше подозреваемых, чем мы думали раньше.
Я рассказала ему, что сказала леди Бландинг, ее завуалированные угрозы, что она решила оставить нас на произвол судьбы, и мое подозрение, что она знала о предстоящем нападении.
Он не выглядел удивленным. — Аркус обещал вернуть равнины Арис фермерам южных провинций, как только он заверяет мирный договор. Я был удивлен, что он не получил более прямых возражений от своего двора, многие из которых получили эту землю от Акура и Расмуса. Теперь мы знаем, почему.
Я провела кончиками пальцев по повязке Аркуса, холод просачивался в мою кожу. Я послала пульс нежного тепла в его плечо около раны, надеясь, что это поможет процессу заживления каким-то образом, хоть немного. — Что происходит сейчас?
— Я действительно не знаю. Его двор разделен. У него есть друзья — прежде всего лорд и леди Манус и лорд Пелл — но у них нет земель или связей, чтобы иметь большое влияние. И многие, как и мой двоюродный брат, лорд Триллан, выбирают нейтралитет над риском. Они ждут, куда дунет ветер, прежде чем выбрать сторону. — Он сделал паузу. — Во всяком случае, мы должны составить новый план. Никто не будет подписывать соглашения с монархом, чье правление кажется таким слабым.
— Его двор разделен из-за меня, — сказала я приглушено. — Его правление слабое из-за меня. Что я могу сделать, чтобы помочь ему?
— Ты была с сановником из южных провинций, когда вас атаковали, не так ли?
Если я и могу кому-то доверять, то только Брату Тислу. Я рассказала ему все.
— Замечательно! Что от тебя захотели Судазианци?
— Понятия не имею.
— Что ж, — размышлял он, — если бы они намеревались причинить тебе вред, Огнекровный мог просто убить тебя сам. Возможно, ты прославилась, как героиня, уничтожившая ледяной трон и помогавшая в свержении короля Расмуса.
— Значит, я могу ему доверять? Должна ли я поехать, если это поможет Аркусу достичь мира?
Эмоции сменялись на его лице одна за другой: любопытство, сомнение, неуверенность, волнение. Он покачал головой. — Мы не можем действовать необдуманно.
— Но нам нужно действовать.
— Больше, чем ты думаешь. — Его тон был покорный.
— Почему? Есть что-то, чего я не знаю?
В выражении его лица было что-то слишком осторожное, как, будто он готовился к моей реакции. — Убийства выросли в десять раз в деревнях в паре дней езды отсюда. В каждом случае убийца умирал от естественных причин вскоре после этого, но кровь, найденная в теле, всегда черная. Я считаю, что Минакс овладевает людьми, передвигаясь из деревни в деревню.
Боль предательства послала дикую жару через мою грудь. — Как вы могли не сказать мне раньше? — У меня появилась ужасная мысль. — Вы с Аркусом не доверяете мне? Вы думаете, что я… что я была испорчена Минаксом, и теперь вы не уверены, на, чьей я стороне?
В конце концов, одержимость Минаком было, похоже, на опиум, стирая все беспокойства и страхи. Брат Тисл знал, как я изо всех сил боролась, чтобы не позволить этой твари поглотило меня.
— Конечно, нет! Аркус настаивает, что ты уже достаточно беспокоишься без бремени большей вины. Он сказал, что ты обвинишь себя в том, что выпустила Минакса.