Я прерывисто вздрогнула и уронила руку. Сердца не разбилось, как бы оно себя не чувствовало. В конце концов, боль уйдет. И я не могла пересмотреть, свое решение об уходе. Это было нецелесообразно.
Это было облегчение, наконец, побыть в одиночестве. Брат Тисл сопровождал меня, используя поездку, чтобы обсудить детали моей миссии, вплоть до перекрестка в миле от сюда, когда моя развилка повела меня в Теврос, а его в Аббатство Форванд.
Когда я переместила некоторые свои припасы к его лошади, он удивился и быстро обнял меня.
— Будь осторожна. — Он положил руки мне на плечи и пристально посмотрел на меня. — Не иди на глупый риск.
— Вы развлекаетесь от всего этого.
— Во всем будь осмотрительна. Осторожна и спокойна. Не теряй самообладание.
Я огляделась. — С кем вы разговариваете? Разве это, похоже, на меня.
Его густые брови сдвинулись вместе, как грозовые тучи, сгущающиеся над его бледно небесными глазами. — Хотел бы я пойти с тобой.
— Ну, так как вы не можешь, не могли бы вы убедитесь, что у Аркус все под контролем, пожалуйста? Я ненавижу, что он остался один с Голубы Легионом, который все еще скрывается.
— Не волнуйся, я не оставлю его ненадолго. До тех пор, пока его темперамент не остынет. И у него есть несколько союзников, которым он может доверять. Я убедился, что они будут следить за ним. Сосредоточься на своей задаче. И держись в безопасности.
Я похлопала его по плечу. — Вы тоже.
Я отправила своего мерина вместе с ним, желая вылезть из седла после трехдневной поездки. У нас была дюжина гвардейцев, следующих за нами по пятам всю поездку, по приказу Аркуса, но мне удалось убедить их вернуться в столицу этим утром. Вчера вечером мы отправились в гостиницу, и я оплачивала кружку за кружкой эля, из тяжелой сумки монет, которую королевский казначей дал мне на поездку. Гвардейцы навалились на них, и когда мы выехали из трактира на перекресток, их мутные, налитые кровью глаза скользили в поисках неприятностей. Брат Тисл заверил их, что они могут оставить меня одну.
Мы оба знали, что контингент королевской гвардии, вероятно, оборвет перья Кая. Лучше я пойду одна.
В Тевросе было не на что смотреть. Если сияющая гавань была его лицом, то город был его задней стороной, с плотно упакованным центром, окруженным тесными и уродливыми домами, взгромоздившимися, как раздавленные шляпы на полыхающей, наклонной земле. Вскоре я покинула холмистой тропы и пробиралась по оживленным улицам.
У меня было мало опыта о том как ориентироваться в городе. Было там много всего, что нужно было принять: шумно дребезжавшие повозки и раскрашенные вагоны, звонкий баритон матросов и хорошо одетых купцов, измученные родители, пасущие любознательных детей, овощные лотки, и витрины, и торговцы. И запахи рыбы и пота, и цветов, и мочи, и море.
Когда я проходила мимо затененной аллеи, произошло резкое движение, столкновение с моей ногой, и я вдруг почувствовала себя легче с одной стороны. Потребовалось секунду, чтобы понять, что мой кошелек пропал.
В ярости от того, как легко меня ограбили, я последовала за звуком бегущих ног. Когда я повернула за угол в другой переулок, то резко остановилась.
Там стояла знакомая худощавая фигура с рыжевато-золотистыми волосами, смуглой кожей и кривой улыбкой. Он держал маленького мальчишку, который брыкался и бил ногой, сжав в маленькой, грязной ручке, кошелек с деньгами.
— Ах, что это я поймал? — спокойно размышлял Кай. — Малек. Слишком маленький для обеденного стола.
— Отпусти меня! — Голос был высоким, и я поняла, что карманник — девочка, ее глаза широко раскрылись. — Или я… Я скажу констеблю, что ты пытаешься похитить меня.
Кай усмехнулся. — Ты хотела очистить наши кошельки, но мы пока не готовы расстаться со всеми этими блестящими монетами.
— Просто случайно наткнулась на нее, — сказала карманница. — Я не хотела…
Кай ткнул. — Не унижай себя ложью, малек. Ты умела в своем призвании, и я ценю умение. Почему бы нам не проверить ловкость этих умных плавников? Если ты поймаешь эту монету, прежде чем она упадет, она твоя. Если я поймаю ее, мы найдем этого констебля и посмотрим, удастся ли ему вернуть тебя в море.
Кай взял кошелек, вынул монету и бросил ее в воздух. Она поднялась высоко и опустилась. Рука девочки потянулась вперед и схватила ее. Она усмехнулась, ее лицо покраснело от торжества.