Тётя встала и, обойдя кресло, остановилась напротив, вцепившись пальцами в спинку. Теперь её голос больше не был вкрадчивым, он был сухим и жёстким, как щелчок бича, а слова звучали, как пощёчины.
— …то ты бросаешь тень на нашу семью. Не забывай, что у меня две дочери, и им не нужно пятно на репутации. Мне ещё предстоит их выдать замуж, при, скажем так, не самом большом приданном. А со всеми этими визитами…. Об этом ты не думаешь? Может, стоило бы всё-таки обращать внимание на не слишком умных мужчин? Как раз на тех, кто готов жениться на тебе от небольшого ума? И вести себя с ними так, чтобы им нравилось твоё общество. Не знаю, что нашёл в тебе мэтр Гийо, но, возможно, были бы и другие, да только твои умные беседы и эти умники в гостиной распугали всех твоих потенциальных женихов! Чего стоит один только этот Анри?
— А что Анри? — Иррис тоже встала, смотреть на тётю снизу-вверх было неприятно. — Это же… просто… дружба! Он приезжал в наш дом ещё когда я была подростком! Он был другом отца… и… Он…
Она замолчала.
Анри… он ведь просто друг! Преданный друг! Который поддерживал её в последние два года, полные отчаянья и невзгод. Гибель мужа, разорение и смерть отца, её переезд к тёте… Всё это время Анри помогал.
Как тётя может быть так жестока?
— Просто дружба? — фыркнула тётя Огаста и закатила глаза. — Милочка, иногда мне кажется, что весь твой ум, да простят меня Боги, ушёл в твои поэмы. Ты сбиваешь птицу на лету из арбалета и при этом дальше носа своего не видишь! Разве женщина может дружить с мужчиной? Разве может курица дружить с лисой? Ты сама подумай, зачем это лисе? И почему Анри не смотрит на тебя так же, как на Белтрана, к примеру? Он ведь ему тоже друг!
— Ну, я ведь женщина, он просто галантен, — пожала плечами Иррис.
Воспитанная отцом, она воспринимала всех мужчин иначе, чем тётя Огаста. Она говорила с ними на равных, не кокетничала и не смущалась… Конечно, кого-то это коробило, но не более того. Все привыкли. И Анри гораздо старше неё… Да она играла у его ног, когда была маленькой! Как тёте вообще такое пришло в голову?
— Именно! — тётя развела руками. — Именно поэтому! Потому что ты — женщина! Как же ты не понимаешь, что это просто неприлично! Такое поведение пристало каким-нибудь мерзким колдунам — айяаррам… хотя…
Она махнула рукой и добавила тише:
— …что взять с тебя… дурную кровь ничем не исправишь. И мой бестолковый брат не хотел этого понимать, хотя все его предостерегали ещё когда он собирался жениться на этой… твоей матери!
— Но я же ничего такого не сделала! Разве дала хоть малейший повод? Тётя! Разве к другим девушкам в округе не приезжают мужчины на чаепития? Разве они не играют в сквош и не декламируют поэм? Что со мной не так? — воскликнула Иррис, не понимая, почему тётя Огаста так на неё взъелась.
А главное, почему именно мэтр Гийо? Что такого она нашла в нём, что стала усиленно привечать в дом, оставлять на ужины? Приглашать в гости, всякий раз провожая его до дверей?
Почему она так хочет выдать её за этого, самого отталкивающего из всех окружающих её мужчин?
— Ты не девушка, милочка. Ты — вдова, — отрезала тётя. — Порченый товар. И за душой у тебя нет ни гроша. И, как я уже сказала, ни один из этих господ не имеет намерений на тебе жениться.
— Товар? Я — порченый товар?! — Иррис почти задохнулась от этих слов.
Из всех слов-пощёчин тёти эта была самой болезненной.
— Мы обе понимаем, что я имела ввиду. Тебе не шестнадцать лет и не нужно строить из себя девственницу. Скажи спасибо, что мэтр Гийо был так любезен предложить тебе свои руку и сердце.
— Сердце? Но тётя! Какое сердце? Он же… мерзок! Вы хоть на мгновенье представьте себе, что с ним мне придётся провести всю жизнь! Под одной крышей! Делить кров, постель… Да я… я выше него на целую голову! Вы же понимаете, что ему нужно вовсе не моё сердце!
Щёки у Иррис пылали, каштановые волосы выбились из причёски, закрутившись на плече двумя крупными кольцами. Она уже сама не понимала, что говорит, понимала лишь одно — это всё бесполезно.
— С такими разговорами ты можешь очень далеко зайти, — ответила тётя сурово, — брак — это не розы и фиалки, придётся и потерпеть. Тем более, милочка, у тебя разве есть выбор? Скажи спасибо, что мистер Гийо глуп, как курица, и поверил, что правилами приличия предписано — вдова не может дать ему ответ ранее, чем через семь дней. А эти семь дней вдова проведёт в скорби и молитвах по рано ушедшему мужу. Я обманула его, взяла грех на душу, чтобы ты смирила свой бешеный нрав, прежде чем пойдёшь давать ему согласие.