В избе у неё было сыро и прохладно, на стенах висели веники с сушёными травами. На полочках стояли ступки и баночки с измельчёнными и сушёными корнями и ещё чем-то непонятным. Амбре из трав было специфическое.
— Зачем пожаловала, София? — тоненькими и приятным голосочком пропела ведунья, не смотря на пугающий внешний вид и окружающую её обстановку.
— Покойника отвадь, Варвара, от дочери и внучат.
— Хорошо, - протянула ведунья, - Должна будешь. Потом скажу, чем отплатите.
Варвара усадила семью у стола с бурлящим котлом, который, как будто-то, кипел сам по себе, что вызывало не малое удивление. Кидая в котел веточки одной только ей известных трав, женщина пела что-то и пришептывала. Потом она налила зелье по кружкам и подала эту смесь женщине и детям.
— Пей и не морщись, так надо!
Что-то прошептав и посыпав голову вдовы пеплом, она подала ей кусочек бумаги с заклинанием и сказала:
— Когда дети уснут, прочитай это и собери всю злость и болезненные воспоминания, потом выйди на крыльцо и прокричи три раза «пошёл вон».
— А в уплату что? – осторожно поинтересовалась Анна, сжавшись до невероятных размеров в своем худеньком теле.
— А в уплату твоя старшая дочь пойдет ко мне в ученицы. У неё тяга как ко свету, так и ко тьме. Коли жива буду, сделаю из неё серую ведунью. Будет народ травами лечить. Сложно будет и редко выходит, но оно того стоит. Мне потомки нужны, чтоб дело моё передать.
— Спасибо! – поблагодарила София.
— Спасибо не говорят, а добра желают, - поправила ведунья.
В тот же вечер Анна провела обряд и вышла на крыльцо. Глядя на ночное небо, усыпанное падающими звёздами, она собрала всю свою боль и трижды прокричала «пошёл вон». Впервые со смерти Юлиана, Аня с младшей дочерью спала спокойно, а Настенька только делала вид, что спит. Ведь к ней пришёл отец, чтоб в последний раз сказать ей, что она выродок. Он говорил, что в его роду некроманты только мужчины, а она девчонка, да ещё и наполовину светлая. Таких ранее не было и быть на этом свете не должно.
— Судьба заберет тебя, смерть придёт за тобой.
— Уходи папа, а со смертью я поиграю.
Игры со смертью
Шли годы. Ребёнка старушка обучить не сумела, но перед смертью провела блокирующий обряд, дабы уберечь душу ребёнка от зла. Понять всю природу силы девочки она так и не смогла, только успела определить тягу к Пиросу и к Лукавому, а также к целительству.
Пирос — языческий бог огня. Тем, кто ему поклоняется, было даровано управлять огнём, оживлять его для своей защиты. Ведьмы с такими способностями занимались атакой пеших войск при осаде крепостей и острогов. Лукавство — способность в глазах других выглядеть иным образом, то есть изменять внешность, создавать иллюзию. У многих народов называлось «морок». Способность относилась к темному дару.
Несмотря на то, что в ребенке было больше светлого, было принято решение блокировать её природу. Только это было не навсегда, окрепнув достаточно ребёнок сможет сорвать блок.
Итак, девочка росла внешне почти обычным ребёнком. За то что она ходила в недорогих и чаще всего поношенных вещах, дети её дразнили, а «острый язык» заставлял многих её ненавидеть. Но все же были и те, кто ценил искренность малышки.
В 6 лет Настенька впервые убежала из дома в лес посмотреть, как мама работает на летней дойке в направлении уезжающей машины с доярками. Она проснулась утром рано и выбежала на улицу в белой сорочке с рисунком из двух крупных клубничек на груди. Машина, возившая доярок на летнюю дойку, уже скрылась за горизонтом, оставив шлейф пыли. Естественно малышка потерялась, а обеспокоенная бабушка, не найдя ребёнка в постели, подняла половину соседей на поиски.
Настя бродила одна в лесу и пугалась каждого шороха и треска сучка. Длинные тени скользили вдоль опушки, но не могли выйти на освещённую ярким летним солнцем поляну, на которой девочка собирала цветы и ягоды. Увлечённая рассматриванием птиц и «играющих на скрипках» кузнечиков, девочка перестала бояться и провела на поляне весь день. Когда ей захотелось пить, прохладный ветерок ласково обволок тельце ребёнка и подтолкнул в направлении подземного ключа.