— Ты хочешь сказать, что Дар сейчас прилетит сюда и заберет меня, — я вложила в голос нотки страха.
— Боишься его?
— Нет, просто надоело! — я заходила по комнате, однако, не выпуская Горена из поля зрения, — В Рароге меня держали взаперти, потом Дар хотел меня запереть в Дааладе, Энлиль в Атель. Не хочу.
— У меня ты будешь свободна!
— Эта комната — моя свобода? — я засмеялась, — ты шутишь? Это клетка, такая же, как в Рароге.
— Нет, у меня прекрасные пещеры, в них тихо красиво и холодно!
— В пещерах еще не была. Стоит подумать! А откуда идет мёртвая земля?
— Ты как Лиссель, та тоже первым делом о мертвой земле спросила.
— Шейни, я — Огненная Лисица, любопытная как тысячи бесят.
— Но, если покажу, ты уже никогда отсюда не выйдешь.
— А если не покажешь, выйду?
— Нет!
— Тогда показывай!
Шейни смотрел на меня прищуренным недобрым взглядом, я же делала вид, что ничего не замечаю, и единственно, что хочу, успокоить свое любопытство. Я вошла в роль, которую взяла на себя — недалекой скучающей капризной девчонки, которая хочет одного — развлекаться. Шейни мне не доверял. Мне надо было его убедить в обратном.
Потрескивая костями, он поднялся, и вдруг обратился в странное существо, похожее на высокого в метра три оранжевого страуса с длинными тонкими ногами, с небольшими крыльями, оканчивающимися когтями, с клювом полным зубов и облезлым хохолком на голове.
— Аа-а-а, — закричала я, — а говорил, что не умеешь менять ипостась. Врун несчастный. Ты хочешь меня проглотить? — Я вскочила на подоконник, распахнула окно и заорала: — Папа!
— Это не моя ипостась — прокряхтел он, — один маг дал мне возможность превращаться в дракона, когда совсем невмоготу ходить.
— Ты не дракон, драконы красивые, а ты страшный, ты хочешь съесть меня! Я лучше в город спрыгну, там люди, попрошу их поиграть со мной.
Где-то вдали шумело и сквозь черный дым были видны всполохи пламени. Над головой носились темные огромные тени. Неужели Хитрый Лис ошибся, и мой талисман не сработал?
— Не шуми, — прокудахтал он, — мне просто так удобнее ходить. Те люди не будут с тобой играть. А я хочу, давай, в салочки?
А сам с открытой пастью ковылял ко мне.
— Так бы и сказал, — засмеялась я, — догоняй. Обернувшись Огненной Лисицей, стала метаться по комнате. Сжигая на своем пути все, что мне попадалось. Дым заволок комнату.
— Дура, зачем огонь пустила, убери. Я задохнусь, — прокричал Шейни.
— Сам дурак, а ты гаси его, как Хитрый Лис. Это же весело!
— Ты в своей башне совсем ненормальная стала.
— Будешь ругаться, огня живого не дам!
Но тут земля под ногами задрожала. Лапы Шейни-страуса стали разъезжаться. Я прыгнула на люстру и свесила мордочку. Светильник качался как маятник:
— Шейни, ты молодец! Как здорово. А еще сильнее можешь?
— Здесь нет, пойдем к мертвой земле, там веселее будет? — прохрипел он.
— Куда идти?
— Сюда, — держась за пол крыльями-когтями, и еле переставляя ноги, он подошел к стене, нажал кнопку, стена отъехала в сторону, и показалась лестница ведущая вниз. Я спрыгнула на пол, и побежала по лестнице.
— Может это последняя моя игра, — подумала я, — но тайну мертвой земли, узнаю, не будь я Огненной Лисицей.
Влетела в большой зал, он был пустой, стены сложены из странных камней. Притронулась к ним лапами. От них веяло смертью. В углу большой валун, около него какие-то трубки. Комнату освещали странные факелы, в которых не было огня, только стеклянный колпак, а внутри яркая светящаяся нить.
Шейни вошел в зал, и закрыл за собой дверь.
— Здесь нас никто не достанет, — выдохнул он.
— А почему? — тут же поинтересовалась я.
— Знаешь, из чего эти стены?
— Нет. Они странные. Это не камень. Что это?
— Это мертвая вода.
Я даже присела от неожиданности: — как мертвая?
— А вот так, я нашел ее, я переработал ее, я сумел сгустить ее, и построить этот зал. Никакая магия, не в состоянии разрушить эти стены.
— Ух, ты! — «восхитилась» я, — да ты и, правда, умный, как Хитрый Лис.
— Я умнее твоего Хитрого Лиса, — оскалился страус.
— И ты этот зал показал Лиссель?
— А как же, хотел похвастаться. А она зачем-то стала бегать в облике лисицы по ним, выбрасывая при этом ворох искр.
Он смотрел на меня нехорошим взглядом. Я сидела перед ним, старательно вылизывая коготки на левой лапе. Камни из мертвой воды. Огненная Лисица бегает по ним. Ворох искр. Да, она отдавала свой живой огонь. Она хотела оживить мертвую субстанцию. Спасибо тебе Шейни, что сказал, хотя думаю, ты и сумел ее проглотить именно в этот момент, когда она была занята оживлением мертвой воды и потеряла бдительность. Ладно. Будем осторожнее.
— Да, ну а где твоя мертвая земля?
— Здесь ее нет.
— Но ты же обещал? Обманываешь? Не дам тебе живого огня!
— Подожди, голосить! Нет никакой мертвой земли, — он захлопал крыльями.
— Как это нет. Хитрый Лис говорил, она везде, она расползается как плесень.
— Твой Хитрый Лис, простофиля. Суть мертвой земли в том, что в теле земли есть пустоты, заполненные странной субстанцией, которую я назвал «Ничто». И я гениально придумал — я заполняю пустоты всем живым, втягивая туда, Ничто тем самым выпихивается наружу, образовывая безжизненное пространство. Только сложность в том, что Ничто стремиться опять в пустоту, и если мне не удержать ее, то все вернется обратно. А для этого мне нужна сила. Сила живого огня. Ничто ищет путь обратно, оно ползет по земле, убивая все живое, а я только электромагнитным полем даю ей направление.
— Каким полем?
— Долго объяснять. Вот этот валун и есть мая машина по выдавливанию Ничто в мир. И он тоже из мертвой воды, только в несколько раз гуще, чем стены.
— А если по нему побегать искры будут?
— Нет, не будут.
— Тогда он мне не нужен. Давай, я тебе звездопад устрою. Буду бегать по стенам, а ты искры лови! Если поймаешь тысячу звезд. Дам тебе живого огня.
— Беги, Мэриэла, беги, — страус расставил ноги, для устойчивости, и вытянул крылья.
— Раз поймал Огненную Лисицу, таким образом, думаешь, и меня можешь? — подумала я, — не выйдет, да и ты, наверное, в тот раз не таким деревянным был.
И я выпустила коготки и легко взобралась на стену. Отдавая мертвой воде силу, я искрила, как вспыхнувшая еловая ветка в костре.
— Лови же. Шейни, лови! Смотри как здорово! Как красиво! — кричала я, носясь по потолку, и не спускаясь к нему. Он стал подпрыгивать, неуклюже и смешно. Пол опять заходил ходуном. Страус упал, что-то снаружи рухнуло, и весь зал озарился приглушенным солнечным светом, который проходил сквозь стены. Что творилось снаружи, я не видела, и не слышала. Только различала тени, и огненные языки пламени, которые змеились на стенах с улицы.
— Шейни, ты молодец! Здорово придумал! Так весело! — злорадно «восхищалась» я.
И вдруг я услышала странный голос: — Убей же ее, идиот, она издевается над тобой!
— Кто это? — крикнула я.
— Убей ее, а то поздно будет, — проговорил тот же голос.
А Шейни вдруг изменился в лице, оно стало таким же безумным и ничего не выражающим, как у его людей. Он скрипуче поднялся, запрыгал, пытаясь меня сбить, наконец, выставил свои крылья: — Теперь прыгай. Я тебя покачаю! — не своим голосом прогнусавил он.
— Женщин качать нельзя на руках, — смеялась я, — Хитрый Лис говорит у них плохой вестибулярный аппарат. Их рвать начинает. А ты еще ни одной искры не поймал! Не поймаешь, не дам тебе живого огня.
— Дашь, он в тебе! А ты со мной! — рыкнул он. И тут же упал, так как стены странно накренились, а пол вздыбился. Шейни на страусиной заднице уехал в угол. Упираясь крыльями, лапами и головой он снова поднялся, и свирепо глядя на меня, защелкал зубастым клювом.
Силы стали у меня убывать. Движения стали тяжелыми. Я теряла легкость. Тем более что зал ходил ходуном, будто кто-то раскачивал его снаружи. Наверное, так и Лиссель погибла. Но пока еще у меня есть немного силы, надо что-то придумать с этим валуном. И тут я вспомнила слова Хранительницы Светлого леса, когда давала мне кинжал из железного дерева: — В нем сила леса. Она не такая явная как сила огня, но не менее мощная. Это сила стремления к жизни. Она способна, подчас оживить неживое.