— Ал, если бы она была женщиной, все было бы просто. Я бы знал, как к ней подойти, а она…
— Ты ошибаешься, она за столом вела себя как истинная дочь Владыки, и искушенная в разговоре женщина.
— Это только дворцовый трёп, и ты это знаешь! Она холодна как лёд.
— А что ты хотел? Ей стерли память, вернули в то состояние, когда она еще не прошла инициацию, когда Верховные духи еще не отрезали нить, соединявшую ее с матерью, пусть и погибшей. Она рожденный маг, Энлиль, и инициация, это переход во взрослое состояние. Сейчас в ней спит ее женская суть. Верни ей память, и попытайся сначала.
— Нет!
— Почему? Ты все еще боишься Дара? Но они и двух слов не сказали друг другу. Эол рассказывал, что он сторонился ее.
— Ты забыл две вещи. Она уснула у него на руках во время ненастья, и тот танец драконов. Ты же видел, это был не просто танец, а что-то большее.
— Но она боялась его! Я чувствовал это.
— Но именно он нашёл ее!
— И что ты предлагаешь?
— Укутаю ее чарами, напою любовным напитком.
— Только не забывай, она маг! И еще раз предупреждаю, не смей обижать ее.
— Такую обидишь, она сама кого хочешь, одним взглядом с грязью смешает.
— На то, она и Огненная Лисица!
— Со мной еще никогда такого не было, никогда я так не терял головы от женщины. Она притягивает как магнит, и в тоже время не подпускает к себе близко.
— Напряги свое мужское обаяние, Владыка, очаруй, зажги. Она должна остаться у нас. Мы сельфы. И Огненные Лисицы всегда были с нами.
— Тебе легко говорить, она же, как ежик, свернутый в клубок, только колючки во все стороны, попробуй, подойди.
— Между прочим, у ежиков нежное брюшко и лисицы знают, как заставить колючие комки раскрыться.
— Но для этого его нужно бросить в воду.
— Ну, так и найди, то, что заставит ее раскрыться тебе навстречу. Мужик ты или ой!
Дальше слушать я не стала. Повернулась и пошла обратно. В груди все клокотало. Вспомнились слова Фина. Что обладание мной — престиж. И стало так скверно на душе. И почему меня угораздило родиться Огненной Лисицей? Вот Цапа, никто не будет ей чарами дурманить мозги, никто не будет ее поить любовным напитком, ведь это все равно временно. Можно затуманить разум. Но сердце — никогда! Хмель пройдет, и что тогда? Ссоры и драки. Сколько я таких видела пар. Потому никогда не бралась варить это зелье. А потом встретит она парня и раскроется навстречу ему сама. Просто потому, что он ей понравится. А на меня охоту организовали. Противно и гадко! Не хочу так! Мое слово решающее. И оно будет «нет!»
И что такое этот Чёрный дракон? Он послал Фина ко мне, он нашёл меня первым, я спала у него на руках. А может это тоже вранье? Чтобы я, так забылась, что позволила себе уснуть у парня на руках? Да, такого быть не может! А потом, что значит танец дракона? Я о таком и не слышала. Да, много всего произошло со мной, за эти несколько месяцев. И память мне стер Энлиль! Не прощу ему это никогда.
Я шла, сама не зная куда, и уткнулась в тупик, кончавшийся оконным проемом. Села на подоконник, и обняла колени. Так мне всегда легче думается. Моя магия колыхалась вокруг меня, и я убрала ее. Играть с Ателем больше не хотела. И он тут же появился около меня.
— Ты где была?
— Здесь, ходила по замку. Я спряталась от тебя и твоих камней. Стала невидимой и все.
— Ты испугала меня.
— А ты не чувствуешь запах магии?
— Нет, у меня отсутствуют чувства обоняния, осязания, и вкусовые качества. Я же не ем никогда. Говорил же тебе.
— В последнее время нет, наверное, сказал тогда, когда я еще все помнила.
— С тобой что-то случилось?
— Случилось. Пока ходила, подслушала, как Энлиль с Алом разговаривают. И выяснила, что я не потеряла память. У меня ее твой Повелитель стер. Чтобы женить на себе. Это же престиж, иметь в своем замке Огненную Лисицу. Пускай у него бегает. А что она чувствует, никого не касается. Зачем? Она же маленькая еще. Поумнеет потом. А если не поумнеет? А если она не хочет?
— Не говори так. Это не Энлиль стер твою память, а я.
— Ты? Зачем?
— Ты так плакала. Была такой несчастной. А потом помнишь, была веселой и радостной!
— Пожалел, значит! Прекрасно! У нас в Лагуле такой случай был, один шерш, деда своего убил, у того зуб разболелся. А когда спросили зачем, он так и сказал, чтобы не мучился. Ты в следующий раз лучше убей меня. И плакать не буду. Я стану тихая, тихая!
— Замолчи! Как ты можешь!
— Могу Атель! Ты предал меня. Знаешь, что говорил нам всегда Красный Тигр? Не тот друг, кто в горе, учит как его пережить, а тот, кто его с тобой делит. А ты еще хуже!
— Мэриэлла, прошу тебя не надо!
— Уйди, оставь меня одну!
— Ты всегда так, как что-то у тебя случается, всех гонишь! И Белого Тигра прогоняла!
— Не правда!
— Правда!
— Верни мне память, я хочу вспомнить!
— Не могу, я слово дал, Энлилю.
— Я презираю вас обоих. Уходи!
— Но, если к тебе вернется память, ты ведь опять убежишь?
— А я и так убегу.
— Я скажу Повелителю, что ты красногрудкой оборачиваешься, и летать учишься.
— Странно, что еще не сказал. Иди, скажи. Пусть запрут меня. Пусть, а я или сбегу, или умру! Но больше ни твоего Повелителя, ни тебя видеть не хочу.
— Мэриэлла, прошу тебя, не надо! Не говори так! Прости меня!
Я молчала, и смотрела в окно на снежные шапки Северных гор, а потом вскочила и хотела шагнуть в пропасть, но уткнулась в невидимую защитную стену. Снова села и расплакалась.
— Прекрати, — закричал дух замка, — не надо! Ты — Огненная Лисица, в тебе суть живого огня, заклятие на живом огне, найди его и сними… сама…
Он пропал. А я закрыла глаза и сосредоточилась. Вокруг меня бушевал океан запахов, звуков и магической силы Повелителя ветров. Усилием воли стала смирять океан, постепенно отстраняя от себя не нужные мне субстанции. И вот когда наступила тишина и пустота, то сквозь нее ко мне протянулась странная, знакомая с детства сила. Я встала и пошла по направлению к ней. Шла по длиннющим коридорам, спускалась и поднималась по лестницам. С каждым шагом ощущая, как это что-то приобретает большую насыщенность. И вот я около стены. Прикоснулась к ней ладонью. Ничего. Тогда протянула к себе ту субстанцию, что была за стеной, сотворила мост через преграду и спокойно прошла по нему. Огромное помещение с белыми искрящимися стенами, и посредине столб бесцветного огня, который поднимался далеко вверх, и упирался в небо и, как зонтик, раскинулся по нему. Он звал меня. И я шагнула прямо внутрь. Тепло окутало словно покрывало. Блаженство. Я висела в нем, не касаясь ногами пола. Мне это не понравилась, и я сотворила плеть винограда, и, перескакивая с ветки на ветку начала подниматься вверх. Становилось теплее.
— Хочу вспомнить все, — прошептала я.
Передо мной появилась кисть винограда, оторвала ягоду и проглотила. Ничего. А потом вспомнила.
— Это же живой огонь. Его надо отнести Линелле, — обратилась к огню. — Дай немножко для Даалада.
Протянула руку и в ладони запрыгал искрящийся трилистник. — А как я его понесу? — спросила.
Моя рука сама согнулась в локте и прижалась к груди, трилистник пропал, но в груди стало горячо так, что чуть не задохнулась.
— Мэриэлла! — отчаянный крик Атель, — хватит, выходи! Ты можешь сгореть!
— Нет, не сгорю, — засмеялась я, чувствуя, что еще немного могу побыть здесь.
Но дух замка вдруг полетел ко мне, вытянув руки с отчаянно решимостью выхватить меня из огня. Испугавшись за него, сама выскочила, и загородила ему путь: — Ну, все, Атель, я уже здесь.
— Теперь тебе легче? — испуганные глаза уставились мне в лицо.
— Не знаю. Отнеси меня на крышу. Помнишь, туда, где мы ждали Остра!
Миг. И мы сидим на крыше. Я вдыхаю свежий воздух. Но голова еще слабо кружиться от того неслыханного наслаждения, в котором только что пребывала.