Но неожиданно завыл ветер. Где-то сбоку над домами завис поднятый на ноги князь. И через несколько минут над городом уже кружили ветры во главе с Энлилем.
— Она здесь! — кричал Шунэль. — Здесь! Я почувствовал ее.
Но сесть им не дали. Шесть драконов поднялись в воздух, преграждая им путь. Над городом завис защитный купол. Отсюда снизу не было слышно, о чем они говорили, только была видна яростная, злая жестикуляция Повелителя ветров, только натянутые жилы луков, ощетинившихся стрелами. И драконы, которые встали у них на пути. Особенно мне понравился Белый, огромный дракон и еще один с зеленой спиной и с желтым брюхом. Когда кто-то из ветров не выдержал напряженного противостояния, и стрела была пущена в грудь белого дракона, он только тряхнул головой, и невидимая сила отбросила ветров довольно далеко. Но они снова приблизились…
Я поняла, что в том, что случилось, была моя вина. Только вот, какая, никак не могла взять в толк. Но испугавшись, повернула к рыночной площади, залезла под арбу и притихла, и на всякий случай начала грызть лук, поглядывая на горожан, и прислушиваясь к их говору.
Люди стояли с задранными головами и комментировали:
— И что рвутся? Бель их все равно не пустит.
— Желтобрюхий, это кто? Что-то я его не видела?
— Так это Чат, Директор Лицея…
— То-то он когтем грозит. Что лекцию ветрам читает?
— А где Владыка неба? Это тот серьезный?
— Нет, вон, молодой, что руками машет.
— Тоже мне Владыка, молодой больно!
— Ой, он на Чата налетел!
— Как налетел, так и отлетел…
— Смотри, спускаются!
— Тише, сейчас объяснят все…
На площадь спустились драконы, приняв человеческий облик, остановились, и стали шептаться. Потом Бель, я его узнала сразу, это был тот, который разговаривал со мной на дороге в Кантин. Вышел вперед и громко сказал:
— Прошу не беспокоиться. Угрозы никакой. Ветры ищут девушку, которую зовут Мэриша. Они уверены, что она в Лагуле. Если кто ее увидит, скажите ей, чтобы пришла ко мне.
— А как она выглядит-то? Кому говорить?
— Как она выглядит — не знаю! Я ее никогда не видел. Если она меня слышит, пусть не боится. Ей желают только добра!
— А зачем ее ищут? Что она натворила?
— Так она у Повелителя что-то стащила, — подал голос один из мужчин нашего обоза. — Он нам сам говорил об этом.
— Князь, так надо отдать им ее, пусть воровке руку отрубят.
— Сначала найти ее надо?
— Здесь две молодые девахи крутились, это они ветра чуть не убили. Одна бойкая такая, может это они?
— А где они?
— Недавно тут крутились.
— Кто видел, в какую сторону они пошли? — голос Чата.
— Я их у городского мага видел, что вон около рыночной площади. А потом как сквозь землю провалились.
— Увидите, приведите ко мне, — приказал Бель. — И не сметь обижать!
— Так воровка же! — женский голос.
— Не пойман — не вор! А может она ничего и не брала у него? Ветры они соврут, и монеты не возьмут, — мужской голос.
— Помогите, найти — голос Беля, — в долгу не останусь.
Люди разошлись. А я сидела, ни жива, ни мертва, снова чувствовала себя маленькой белой крысой, за которой идет охота! Идти к князю драконов не собиралась. Вот еще! Я же не знаю, о чем он договорился с Энлилем. Вот если, к Чату. Но нет! Для него слово князя закон! Опустит глаза, попросит прощение и передаст из рук в руки. Не бывать этому. Тут меня снова окатил жар, стало плохо. Вылезла из-под арбы и пошла, искать фонтан с водой. Когда вернулась, уже драконы переворачивали наши тюки. А Лось с обреченной покорностью стоял рядом. Мою арбу уже перевернули. И снова уложили тюки. Я, охая, залезла на них, и закрыла глаза, будто мне плохо. Мне и в самом деле было нехорошо, жар не прошёл. Уже и вода не могла его погасить. Но главное, передо мной была ветка дерева, верхушка которого выходила за защитный купол. Если обернуться лисицей, накинуть невидимость, можно будет залезть на самую вершину, и, обратившись красногрудкой, пролететь метров пять, а там съехать по куполу с обратной стороны, и скрыться в кустах.
— И чего торопитесь, у вас еще четыре дня есть, — говорил Бель Лосю.
— С вами и за месяц не доедешь, на каждой развилке все переворачивают, то вы, то ветры, — отвечал тот.
— Ну, всех осмотрели? Можно ехать?
— А это кто? — спросил Чат, указывая на меня.
— Не трогай ее дракон. Это Аба, она к Владыке огня едет, за дочь просить. Из нашего селения. Я ее хорошо знаю.
— Луком от нее разит…
— Она уверяет, что в нем ее жизненная сила.
— Сила в нем есть, но и вонь, какая, — проворчал, морща нос, Чат и махнул рукой, — в добрый путь!
— Спасибо дракон! Так ей с вами не целоваться, лишь бы доехала живая.
В себя я пришла только тогда, когда обоз остановился на ночлег, и, усыпив всех, я кинулась в воды своей родной Роллы, которая протекала по границе владений Чёрного дракона и Белого Тигра. Огонь не пропал, только притих, давая возможность с трудом, но дышать. У меня в груди что-то хлюпало и хрюкало, как у старой бабки. И самое смешное, я не знала что со мной. И это я — городской дипломированный маг.
Выбравшись из воды, и надев на себя платье, я так похудела за время своего путешествия, что могла снять и надеть, его не расшнуровывая, вышла на дорогу. Передо мной в метрах десяти была развилка. Левая дорога вела к мосту и в Рарог, правая плавно поднималась в горы к Дааладу. Это был конец моего пути. Но я только постояла, посмотрела в сторону моего родного города и вернулась к арбе. Нет, не поеду в Рарог, решила я, мне же надо отдать огонь Ленелле, и попросить за Абу, уговаривала себя. Ничего потерплю еще немного этот жар. И, между прочим, узнаю, как там поживает Дар. Сама разведаю, не хочу получать новости из вторых рук. Только одним глазком погляжу. Мужчины говорят одно, а делают другое. Там на берегу, он мне хорошие слова сказал, но были еще и Нагна и Снежка, которой он заглядывал в глаза. Я вспомнила дриаду и погрустнела, она думала, что он ухаживал за ней, чтобы разговорить, и узнать обо мне. Но это ее мысли. Вот бы знать, что думает Дар. Но это невозможно. Он дракон, а у них такие холодные и непроницаемые лица, что по внешнему виду никогда ничего понять нельзя. Всегда спокойные и нарочито равнодушные. Взять хотя бы Чата, как мы с Волком и Соловьем не пытались его вывести из себя, ничего не получилось. Я просто посмотрю что там и как, отдам огонь, Линелла отправит меня к папе. А там уже думать буду!
Через три дня без происшествий мы доехали до Даалада. Город поразил меня. За все время путешествия я видела много городов, красивых, и даже великолепных. Но то, что предстало перед моими глазами, было выше всякого восхищения. Улицы широченные. Если взять тридцать, а то и сорок арб, и поставить их в ряд, то они все уместятся, да еще и место останется для прохожих. Дома — маленькие замки, внушительные, многоэтажные, с башенками. Они стояли довольно близко друг к другу, и отделялись только узкими садиками, в которых росли посаженные в два ряда деревья. Вдоль улиц тоже росли деревья, высокие и стройные и мохнатые. Не было ни суеты, ни беготни людей, птиц и свиней, как в Рароге. Мощенные мостовые и неторопливо идущие прохожие, которые увидев нас, приветствовали взмахом руки, и спрашивали: — Откуда? Что привезли?
Лось охотно отвечал, а потом спрашивал: — Куда ехать, где можно встать?
— Прямо и прямо, — говорили ему. — Там увидите. Места всем хватит.
И вот мы добрались. Огромная площадь, в середине, которой возвышалось железное дерево, такое огромнее, что двадцать человек не могли бы обхватить его, взявшись за руки. По кругу прилавки, а за ними качели, площадки для игр. К нам в Рарог тоже приезжали на праздник урожая, мой самый любимый день! Когда можно веселиться, носиться по рынку, играть, и качаться. Но наша торговая площадь не такая большая, и было тесно. Здесь же могли уместиться четыре наших торговых площади.