— Чат, — позвал я директора Лицея. — Сегодня праздник, никаких боевых действий. Сельфы — гости. Я оставлю мираж себя и Мэриэллы. Пускай ловят. Прикрой меня.
— Я слышу тебя, Дар, — кивнул Бель, — но как же ты попадешь в замок, чтобы вернуться?
— Мы уйдем, так же как и пришли.
Мэриэлла испуганно смотрела на меня. Я подмигнул ей: — Ничего не бойся, накидывай невидимость, и бегом к норе.
И, держась за руки, мы продрались сквозь толпу зевак, и со всех ног побежали обратно к Лицею. Очутившись на железном дереве, я схлопнул нору. Энлиль наверняка догадается, как я оказался в Лагулле. Но ему нужно будет время, чтобы добраться сюда.
Даалад тоже расцвел фейерверками, только тут его запускали сами драконы. Они не были волшебными картинками, как в Лагулле, зато в небе, можно было прочесть столько насмешливых пожеланий друг другу и гостям, что радости от увиденного было не меньше, а может быть даже и больше. Среди зрителей, были видны изысканно одетые сельфы, бросавшиеся в глаза белоснежными искрящимися костюмами. Если бы не праздник, я имел бы полное право выставить их всех вон. Но в этот день каждый город принимал любого, кто приехал или прилетел к нему.
— Нам надо возвращаться, — сказал я Огненной Лисице. — Пешком опасно, нас выслеживают, а устраивать потасовку нельзя. Сегодня праздник. Ты не будешь против, если отнесу тебя в замок?
— Нет, это так здорово!
Я обернулся драконом, хотел взять ее в лапу, но она с юркостью мышки забралась мне на спину:
— Нет, — потерял голос и прохрипел!
— Я, что, тяжелая для тебя? — удивилась она.
Объяснять ей ситуацию было некогда, и я темной молнией, благо здесь было близко, очутился в замке. Она спрыгнула, а я, попросив ее подождать в библиотеке, отправился в ванную, чтобы успокоиться и придти в себя.
Когда я вернулся, она сидела на библиотечной лестнице и листала книгу.
— Хорошая библиотека, — похвалила она, — только у папы она больше.
— Это только первая комната, вон, видишь дверь, там еще один зал, он гораздо больше.
— Подумаешь! Ты так говоришь, что можно подумать, что ты прочитал все эти книги!
— Во втором зале не все, а здесь — все, тут собраны самые необходимые. Крас заставлял их, не просто, читать, а большинство заучивать наизусть.
— Он — садист?
— Нет, мой учитель.
— Дар, я хотела попросить у тебя прощение, за то, что сожгла твою спальню…
— Это не моя спальня, — пришлось рассказать ей историю этой комнаты, — она была для нас с Энлилем местом наказания. Когда мы слишком «распоясывались», по словам мага огня, он запирал нас в ней. Думаю, он надеялся, что обидевшись, я сожгу ее. Но мне такое и в голову не приходило. Я и потащил тебя туда, как мне сейчас кажется, именно потому, видел в ней темницу острастки.
— А я и, правда, испугалась!
— Помню!
— А ты мог бы меня тогда убить?
— Мог. Я был зол.
— А почему, ты хотел запустить в Энлиля огнем, а сельфов приказал не трогать?
— Они выполняют волю своего Владыки.
— А откуда ты знал о норе в железном дереве?
— Я сам ее призвал, и спрятал там, правда, это было давно. Я и забыл о ней. А сегодня вспомнил, когда очутился там.
— Ты чем-то расстроен? Хочешь остаться один? Ты устал от меня?
— С чего ты взяла?
— Ты отвечаешь на мои вопросы, как от мух отмахиваешься…
— Просто я думаю о другом.
— О чем?
— О личном.
— Ты не можешь мне сказать?
— Нет. Разве только ты мне сначала скажешь, о чем ты думаешь, задавая свои вопросы…
— Можно, я обману тебя?
— Лучше не надо, я почувствую ложь.
— Тогда еще один вопрос, и я пойду спать.
— Давай.
— Там в Очарованном лесу, помнишь, я спросила тебя, что ты сделаешь с человеком, который сначала обидит тебя, а потом попытается уничтожить то, что тебе дорого. Ты тогда сказал, что раздавишь его. Но, если тебе эта комната была не дорога, кого ты имел в виду?
— Я думал о тебе и о Горене. И я выполнил обещание — раздавил его.
— Ты знаешь, что Шейни — не Горен?
— Знаю.
— А есть что-нибудь, чего ты не знаешь?
— Есть.
— И что это?
— Ты.
— Я серьезно.
— Я тоже.
— Проводи меня в мою комнату, я хочу спать!
— Ты не хочешь спать, но я провожу тебя, идем… Кстати, эта та комната, которую ты сожгла.
— Это будет твоя месть мне — спать на обгоревшей кровати?
— Можно теперь я задам тебе вопрос?
— Если он мне не понравиться, я на него отвечать не буду…
— Но, как говориться, есть вопрос, должен быть ответ…
— А еще говориться, если не хочешь лишиться последнего рассудка, не стремись узнать, о чем думает женщина.
— А я все-таки задам. Почему ты приписываешь мне какие-то нелепые грехи?
— Не знаю…
— Знаешь.
— Хорошо, знаю, но не буду отвечать, не хочу…
— Вот теперь ты сказала правду.
Я довел ее до комнаты и распахнул дверь:
— Входи.
— Какая красота! — воскликнула она и восхищенно посмотрела на меня.
— Я рад, что тебе понравилось. Вот здесь ванная комната.
— А куда вещи класть? Где же шкафы?
Я подошел к стене и отодвинул панель в сторону: — Здесь…
И тут мы услышали глухой стук, я резко обернулся к распахнутым настежь окнам, в метрах трех от них словно на стекле бабочка, распластался Энлиль, ударившись о защиту Даалада. Потом защита прогнулась и оттолкнула Повелителя ветров, с такой силой, что он кувырком полетел в сторону города. Я сжал зубы. Это переходило всякие границы!
— Дар, пожалуйста, не злись на него, — Мэриэлла схватила меня за руку.
Я выдернул руку. Это так оставлять нельзя. Надо поговорить с ним по-мужски. Я что должен в собственном замке оглядываться, не стоит ли он где-либо за углом? Я, чтоб он к Старшому провалился, не летал у него над Ателем, не заглядывал в окна…
— Дар, что ты хочешь сделать? — вцепилась в меня Огненная Лисица.
Я повернулся к ней, чтобы сказать: — Беспокоиться не о чем, ты под защитой Даалада.
И вдруг до меня дошло, что она в платье из гардероба Энлиля, шнуровка на спине. Он все-таки настоял на своем, и его руки касались ее. В глазах помутилось. Я подошел к ней, резким движением рванул на груди платье, разорвал, вытряхнул из него Мэриэллу, щелкнул пальцами, зажег в камине огонь и бросил наряд Энлиля туда. Оно вспыхнуло как крыло бабочки, и его не стало. Перевел дыхание. Стало легче. Обернулся, Мэриэллы не было. Только около стены сидел огненный зверек и смотрел на меня карими глазами, в которых застыл ужас.
— Мэриэлла! — осознав, что натворил, крикнул я.
Она бросилась к двери. Успел ее закрыть прямо перед ее носом. Она кинулась к окнам, тут же поставил защиту. Огненная Лисица стукнулась лбом, ойкнула, и со всех ног бросилась в ванну. Щеколда закрылась.
В груди перехватило дыхание, сжал до боли виски. Да, что же это такое? Что со мной происходит? Своими руками только что, оттолкнул ее. Я же сейчас был не лучше чем Энлиль, чтоб он летать разучился. Подошел к двери в ванну и постучал: — Мэриэлла, прости меня! Я не хотел тебя напугать! Не сердись!
В ответ тишина, только слышен шум водопада. Ну, уж нет, пока не поговорю с ней, никуда не уйду. Она должна понять! Если надо всю ночь просижу здесь. Оглянулся, подошёл к подоконнику, сел, створку окна придвинул к себе, чтобы мог видеть в ней дверь в ванну и стал ждать. Время текло медленно. Мое сердце билось как сумасшедшее. Ругал себя, на чем свет стоит. И когда я научусь сдерживать свои эмоции? Я же на Энлиля разозлился, а злость кинул на платье, в котором находилась это хрупкая, такая желанная девчонка. Может быть, эта комната опять вспомнила и воссоздала мою злость? Ну, уж нет! Опять хочешь свалить на кого-то? Виноват я, и только я!
— Лисенок, выходи, прости меня, — мысленно звал ее. И тут тихо щелкнула щеколда. Я замер. Прошло немного времени, дверь приоткрылась. Тихо. Потом просунулось в нее личико Мэриэллы. И снова спряталось. Снова показалось, посмотрела на меня. На цыпочках вышла, завернутая в полотенце. Подошла к двери, ведущей в коридор, попробовала открыть. Не получилось. Посмотрела на меня. Подошла к ближнему к ней окну, поскреблась. Надулась и села на подоконник, обняв колени. Сидела долго, изредка кидая на меня сердитые взгляды. Я закрыл глаза, делая вид, что задремал, наблюдая за ней сквозь приоткрытые ресницы. Встала, подошла к моему подоконнику и села напротив. И вдруг ее рука потянулась к моей шее, и дотронулась до знака дракона. От ее прикосновения, по телу пробежала дрожь, открыл глаза, и посмотрел на нее: