Когда нагруженные кульками мы вернулись в общежитие, я сказала друзьям, что остаток вечера проведу у себя в комнате, буду подшивать платье, которое купила, и показала им платье Линеллы. Они его одобрили. И в один голос заявили мне, что я в нем буду просто самой привлекательной девушкой курса. Врали, конечно! Но все равно мне было приятно! Я понимала, что они хотят успокоить меня, чтобы я не боялась. Им самим не терпелось устроить в нашем овраге пробу своих мечей. И уходя, они поставили на дверь моей комнаты защиту! Проводив их взглядом из окна, я влезла на подоконник, прыгнула на ветку огромного дуба, который рос недалеко от стены нашего общежития, и отправилась обратно в кузницу, прихватив свои деньги, которые время от времени брала у отца, но боялась тратить, чтобы у друзей не возникло подозрения: откуда у обычной селянки, столько серебряных монет.
Солнце уже стояло у горизонта. Но народу на улицах было еще много. Все были спокойны. Новость о том, что Черный Дракон вернулся, не докатилась до Лагулы. Я подошла к двери кузницы и постучала. Мне не ответили.
— Странно, — подумала я, почему он так рано закрывается. Может, не слышит?
И постучала еще раз, уже громче. И тут раздался испуганный голос Зыхры, самого знаменитого кузнечных дел мастер в нашем городе, рожденного от дракона. Везет все-таки мне на драконов.
— Уходите, сейчас же уходите! Утром приходите!
В голосе был страх. Уж что-то, а я его чувствовала кожей. Это было так странно, что я не утерпела, и стала обходить дом, заглядывая в окна. Одно окно было не плотно занавешено шторкой, я заглянула, и чуть не вскрикнула от изумления. Перед Зыхрой стояли два маленьких беса, и что-то говорили ему. Кузнец сидел на стуле, сжав свои огромные кулаки, и затравлено смотрел на маленьких сереньких, пушистых негодников. Пропустить такое представление, я не могла. Оглядевшись кругом, сменила ипостась, придав себе облик обычной лисицы, залезла на яблоню, что росла около дома, влезла в открытое окно чердака, и по лестнице спустилась вниз.
— Ну, что сегодня будем с ним делать? — спросил один бесенок другого.
— Давай, опять щекоткой помучаем? — отозвался второй.
— Два раза подряд? Не дело!
— Давай, мозги подожжем? Он так славно головной болью мучается!
— Скучно!
— Привет! — сказала я, и вышла из-за засады.
— Ты кто? — спросил бесенок.
— А что не видишь сам? — я прошлась мимо него, вильнула кокетливо хвостиком.
— За что это вы его мучаете? — поинтересовалась я.
— Он вон его, бесенок кивнул на своего приятеля, хворостиной отодрал, когда поймал в своем погребе. Ну, мы его подловили, он спорить любит, ну и проспорил нам свою душу. И теперь мы каждый вечер приходим, наказывать его. Будет в следующий раз знать, как бесов обижать?
— А если я выкуплю его душу? — поинтересовалась я?
— У тебя денег не хватит!
Я вынула свой кошелек и бросила его под ноги бесятам. Они подняли мешок, пересчитали деньги. 100 серебряных монет. Задумались.
— Маловато будет, — сказал один из бесят, крепко держа в лапке монеты, и с любопытством поглядывая на меня, в его глазах читалось. «А вдруг у нее еще есть?». Бесы уважали деньги!
— Ну, что ж, — я призвала деньги обратно в кошелек, приманила его к себе и спрятала, — не хотите. Как хотите! Мое дело предложить! Ну, я пошла!
— Постой! — бесята перегородили мне дорогу. — Зачем спешишь! Сама знаешь, как душу взяли, так ее и отдать нужно. Он ее проспорил. Давай спорить. Выиграешь, твоя душа, проиграешь, наши деньги!
— Не а, — стала ломаться я, — вы хитрые, одно слово бесы… Я боюсь с вами спорить.
— А мы на что-нибудь простенькое! — засуетились спорщики.
— Ну, например? — я сделал вид, что заинтересовалась.
— Давай, в догонялки! — предложил один.
— Точно, — подхватил другой! — Вы лисы хорошо бегаете, и мы неплохо.
— Не на дурочку напали, — огрызнулась я, — вас двое, а я одна, вы друг друга силой будете питать, а кто мне силы даст! Нет! Вы меня сразу поймаете!
— Вот, дуреха, — продолжали уговаривать они меня, — мы же тебе не маги, силу передавать. — А хочешь, мы к душе этого кузница еще свои души предложим! Смотри три души взамен 100 серебряных монет!
— А что я с вашими душами делать буду, если выиграю?
— Мы тебе служить будем!
— Не бывало такого, чтобы бесы людям служили.
— Значит, будет, — и в один голос расхохотались.
— Нет, не хочу! Зачем мне! С деньгами я спокойнее себя чувствую, а вы еще обманете! Бесы ведь! — и я покачала головой.
— Ты что боишься? — бесята вошли в раж, теперь уже было их личной доблестью уговорить меня поспорить с ними.
— Боюсь, — честно призналась я, — детскую загадку помните: кто бегает быстрее ветра? Ответ: бес и должник.
— А мы вполсилы побежим, слово даем, честное бесовское! — они переглянулись, их мордашки хитро засветились.
— Не делай этого, — подал голос кузнец! — они обманут тебя! Забирай свои деньги и уходи.
— А ты молчи, — рассердился бесенок, и, приложив руку к груди кузнеца, стал сжимать кулачок, кузнец побледнел и застонал. Я поняла, что он сжимает сердце Захры. И сделав испуганный вид, попятилась к двери.
— Я пойду, ребята, — сказала я, вложив в свой голос, как можно больше страха. — Вы его сейчас убьете, а на меня потом спишут.
Почувствовав мою слабину, бесы обрадовались.
— Вот-вот! Поиграй с нами в догонялки! А то удавим его, а на тебя свалим, мол, пришла лисица, он испугался и ногами дёрнул!
— Но, это не честно! — захныкала я.
— А зачем пришла тогда. Зачем мешаешь нам? — резонно парировал один бесенок.
— Я человека хотела спасти.
— Вот и спасай! Или спасешь, или он умрет от сердечно приступа, а мы сделаем так, что обвинят тебя.
— Хорошо, — нехотя согласилась я, — и как побежим?
— Ты беги, а мы тебя догоним, — обрадовались бесята.
— Где бегать будем?
— А вокруг дома. Сейчас я туман напущу, чтобы любопытных не было. Пойдем.
— Бесенок распахнул дверь, вышел, дунул в воздух, и вокруг кузницы повис белесый туман.
Они встали оба в дверях и пропустили меня вперед: — Ну, беги, считаем до трех и за тобой!
Я оглянулась, бедный Зыхра сидел, прижав руку к груди, и смотрел на меня несчастными глазами. Подмигнув ему, я бросилась из двери, забежала за угол, раздвоилась, пустила своего двойника вдоль стен кузницы, а сама забралась на крышу, и оттуда смотрела, как бесята носятся за миражом, который то и дело мелькал у них перед глазами своим хвостом из-за угла. Они меняли тактику бега. Пытались зажать лисицу в угол, но она кидалась от них в сторону и пропадала между трав и цветов, лишь изредка подскакивая и показывая свою красную шерсть. Так продолжалось больше двух часов. Вконец обессилившие, бесята упали в изнеможении, а я спустилась с крыши села на пороге и спокойно спросила: «Устали? Или еще побегаем?»
Они посмотрели на меня с ужасом:
— Ты кто? — спросил меня один бесенок, еле переводя дыхание.
— Будто сам не видишь, — я передернула ушками, — лисица я. Значит так, друзья мои, я победила. Душа кузнеца и ваши две, принадлежат теперь мне.
— Постой, пойдем к Старшому, нужно бумагу подписать! — ловя ртом воздух, воскликнул второй бесенок.
— Это ты шершам про бумагу рассказывай, — я от души засмеялась, — а мне не надо! Вы сами предложили, сами уговаривали, это посильнее любой подписи будет.
— Пощади! — бесенок вдруг всхлипнул, и по его лохматой мордочке поползла слеза. — Стыд, какой! Бесы должны лисице служить! Нас обсмеют!
— Да, не нужны мне ваши души! Берите их и будьте свободны! Только кузнеца больше не трогайте!
— Повтори еще раз!
— Вы свободны! Забираю душу кузнеца, а ваши — оставляю вам!