— Да, — заметил Дайсон, — случай необычный, тем не менее логика подсказывает, что эти фантастические фигуры принадлежат ребятишкам.
— Поначалу я не хотел обращать на это внимание. Дети проходят через калитку в половине шестого каждый вечер, а я шел мимо в шесть и обнаружил, что с утра фигура ничуть не изменилась. На следующий день я встал примерно без четверти семь и увидел, что фигура уже не та. В траве была выложена пирамида. Детей я заметил полутора часами позже, но они пробежали мимо, даже не взглянув на то место. Вечером я снова следил за ними, а сегодня утром, подойдя к воротам в шесть часов, наткнулся на фигуру, напоминавшую полумесяц.
— Таким образом, рисунки чередовались следующим образом: вначале параллельные линии, затем спицы и чаша, потом пирамида и, наконец, сегодня утром — полумесяц. Правильно?
— Да. Но, поверите ли, все это очень обеспокоило меня. Вероятно, это покажется абсурдным, но я не могу отделаться от впечатления, что под самым носом у меня кто-то подает условные сигналы, а такое, естественно, выводит из равновесия.
— Чего же вам бояться? Разве у вас есть враги?
— Нет. Но у меня есть ценное старинное столовое серебро.
— Значит, вы опасаетесь воров? — с неподдельным интересом спросил Дайсон. — Вы знаете своих соседей, среди них есть подозрительные личности?
— Думаю, что нет. Помните, что я рассказал вам о моряках?
— Вы доверяете своим слугам?
— О, вполне. Столовое серебро хранится в сейфе; лишь дворецкий, старый слуга нашей семьи, один знает, где хранится ключ. Тут как будто все в порядке. Тем не менее всем известно, что у меня много старинного серебра, и местные жители только и делают, что судачат об этом. Слухи о нем могли просочиться за границу.
— Да, но должен признаться, что в версии с ворами концы с концами не сходятся. Кто кому сигнализирует? Не могу принять такое объяснение. Как вы связываете серебро с этими фигурами из кремней?
— Одна фигура имела форму чаши, — сказал Воген. — В моей коллекции есть очень большая и очень ценная чаша для пунша, принадлежавшая королю Карлу Второму. Гравировка восхитительная, ведь эта вещь стоит немалых денег. Фигура, которую я вам описал, в точности напоминала мою чашу для пунша.
— Странное, конечно, совпадение. Но как быть с другими фигурами или узорами? У вас есть предмет, похожий на пирамиду?
— Все это может показаться вам подозрительным. Чаша для пунша вместе с набором редких старинных ковшей хранится в ларце красного дерева, имеющем форму пирамиды. Все четыре стенки ларца наклонные, верх уже основания.
— Очень любопытно, — сказал Дайсон. — Что ж, продолжим. Что можно сказать о других фигурах? Как насчет Шеренг — давайте так условно назовем первую фигуру, а также Лунного Серпа, или Полумесяца?
— Две эти фигуры мне трудно с чем-либо связать. И все же, как видите, мое желание докопаться до истины вполне естественно. Очень обидно лишиться любого предмета из моей коллекции: она целиком принадлежала нашей семье и передавалась из поколения в поколение. Никак не могу примириться с мыслью, что какие-то негодяи намереваются меня ограбить и каждую ночь обмениваются сигналами.
— Откровенно говоря, — заметил Дайсон, — я не могу сделать из этого определенных выводов. Мне, как и вам, ничего не ясно. Ваша гипотеза, без сомнения, представляется единственно возможной, и все же в нее трудно поверить.
Он откинулся на спинку кресла; собеседники выглядели несколько обескураженными.
— Между прочим, — после долгой паузы снова заговорил Дайсон, — какова геологическая структура ваших мест?
Воген поднял глаза, удивленный этим вопросом.
— По моим сведениям, красный песчаник и известняк раннего периода, — ответил он. — А под ними — угольные пласты.
— А кремня нет ни в песчанике, ни в известняке?
— Нет, я никогда не видел его у нас. Потому-то кремни меня сразу и насторожили.
— Охотно верю. Это важное обстоятельство. Между прочим, как они выглядели?
— Я случайно захватил с собой один из них; подобрал его сегодня утром.
— Из Полумесяца?
— Точно. Вот он.
Воген протянул ему небольшой, длиной с мизинец, кремень, суженный с одного конца.
Лицо Дайсона вспыхнуло от волнения, когда он его взял.
— Сомнений нет, — неторопливо произнес он, — в ваших краях обитают прелюбопытные существа. Думаю, что вряд ли их могут заинтересовать фигуры на вашей чаше для пунша. Известно ли вам, что это наконечник стрелы, сделанный в глубокой древности, к тому же уникальной формы? Я видел образцы наконечников стрел со всех частей света, но этот совершенно необычной конфигурации.
Он отложил трубку в сторону и достал из ящика справочник.
— Мы еще успеем на поезд в пять сорок пять до Каслтауна, — сказал он.
2
Дайсон сделал глубокий вдох, набрав полные легкие воздуха, напоенного ароматами холмов. Места здесь были удивительно красивые. Было раннее утро, он стоял на террасе, пристроенной к фасаду дома. Предок Вогена поставил этот дом у подножия большого холма, под защитой дремучего леса, окружавшего жилище с трех сторон. Фасад был обращен на юго-запад; склон холма полого спускался в долину, где прихотливо извивался ручей, чье русло можно было проследить по зарослям черной ольхи, сверкавшей на ветру изнанкой своей листвы. На террасе ветра не чувствовалось, было тихо и дальше, под сенью деревьев. Единственное, что нарушало тишину, — шум ручья, который пел внизу свою песню, песню чистой и сверкающей воды, перекатывавшейся через камни, шептавшей и бормотавшей что-то, по мере того как она растекалась по темным, глубоким впадинам. Через ручей, чуть ниже дома, был перекинут серый каменный мост, сводчатый, с опорами, времен средневековья, а за мостом, насколько хватало глаз, снова вздымались холмы, круглые, словно бастионы, покрытые темными лесами с густым подлеском. Но вершины были безлесные, на сером дерне кое-где рос папоротник, тронутый золотом увядания. Дайсон поглядел на север и на юг, там тоже увидел вереницу холмов да дремучие леса, а еще ручей, который вился между ними; все кругом казалось серым и тусклым в утреннем тумане под серым, тяжелым небом в недвижном, словно зачарованном, воздухе.
Тишину нарушил голос Вогена.
— Мне казалось, вы устали с дороги и не проснетесь так рано, — приветствовал он гостя. — Вам нравится здешний вид? Тут очень красиво, не правда ли, хотя, думаю, старый Мейрик Воген не слишком большое значение придавал окружающему ландшафту, когда строил доя. Странное серое старое, как мир, место. Не так ли?
— Да, но как прекрасно дом вписывается и окрестности! Он словно частичка серых холмов и серого моста внизу.
— Боюсь, что я заманил вас сюда, а тревога оказалась ложной, Дайсон, — сказал Воген, когда они начали прохаживаться взад и вперед по террасе. — Я был на том месте сегодня утром, но никаких знаков не нашел.
— Вот как! Может, мы вместе туда отправимся?
Они пересекли лужайку и по тропинке прошли через заросли остролиста к задней стене дома. Воген указал на тропинку, которая вела вниз, в долину, а в противоположном направлении — поднималась вверх, на вершины холмов, через лес. Сейчас они находились ниже садовой стены, у калитки.
— Это было вот здесь, — сказал Воген, указывая на траву. — В то утро, когда я в первый раз увидел кремни, я стоял на том же месте, где вы стоите сейчас.
— Да, совершенно верно. В то утро были Шеренги, как я назвал первую фигуру; потом — Чаша, затем — Пирамида, а вчера — Полумесяц. Какой странный старый камень, — продолжал он, указывая на глыбу известняка, выступавшую из травы как раз у самой стены. — Он похож на колонну, но думаю, он естественного происхождения.