– К тому времени будет уже слишком поздно, – ответил Гари. – Окара из Японии находится где-то рядом, вероятно, он опередил нас.
Русский красочно выругался.
– Окара!.. Я мог бы и сам догадаться! Этот проклятый маленький японец, которого никто не видел, наверняка преуспеет там, где мы потерпели неудачу. Он-то попадет в Кум и найдет там Ширани! – А потом он вновь начал ругаться на своем языке. – Я не против умереть, но чтобы Окара победил меня? Чтобы Россия допустила господство Азии, уступив этим маленьким желтых дьяволам?
– Азия, в которой будет доминировать Россия или Британия, будет столь же плоха для мира, как и Азия под японским флагом. Америка послала меня сюда, чтобы ничего подобного не случилось.
– Может, даже Окара не сможет добиться успеха в этих горах, – пробормотал Борщёфф. – Боюсь, эта задача слишком сложная, и даже Япония не сможет справиться.
– Что ты имеешь в виду? – резко спросил Гари. – Ты не веришь в тибетские суеверия о Куме и его людях?
– Я не знаю, во что верить, – ответил русский. – Там происходит что-то чертовски странное. Вы видели огонь, который каждый ночь вспыхивает над вершинами? И все эти люди уверены, что охраняют тайные могучие силы древних богов. Более того, эти тибетцы уверены, что до того как Ширани выберется из Кума, она сделает нечто, что разрушит все великие мировые державы. Это будет День Разрушения, о котором они говорят, и после этого все народы будут легко побеждены.
Улук беспокойно пошевелился.
– Такая же история ходит и среди моих людей, – заверил Гари маленький монгол…
Время тянулось очень медленно. Вскоре после полудня угрюмая тибетская женщина, одетая в длинный шерстяной халат и странную шапку, принесла им еду и поспешно ушла. Пища состояла из цсамба, или молотого ячменя, смешанного со сливочным маслом.
Борщёфф съел большую часть своей порции, а Улук глотал через силу. Гари и Джоан почти не притронулись к своей пище. Гари сидел и чувствовал, как холодное отчаяние охватывает его. В его мозгу звенела лишь одна мрачная мысль: «Ты потерпел неудачу. Ты подвел свою страну».
– Черт побери, должен существовать какой-то способ выбраться отсюда, – яростно воскликнул он, вскочив на ноги. Остальные без всякой надежды посмотрели на него.
А потом неожиданно Улук поднялся, и глаза его сверкнули.
– Есть способ выбраться свободу! Я только подумал, – а потом он резко повернулся и спросил у русского: – Нам принесут еду сегодня вечером, после наступления темноты?
Борщёфф кивнул, однако выглядел он очень озадаченно. И тогда монгол быстро заговорил:
– Когда сегодня вечером женщина принесет нам еду, мы сможем её одолеть, и я выйду в её одеянии и шапке. Я могу сойти за местного, чтобы обмануть охранников в темноте. Я смогу украсть лошадей и оружие и вернуться сюда. И вы сможете попробовать вырваться и убежать.
– Это шанс! – закричал Гари, его серые глаза, ранее переполненные отчаянием, снова загорелись. – Как только мы выберемся из этого лагеря, Улук, мы на полных парах направимся к этому ущелью.
Прищурившись, Борщёфф внимательно посмотрел на американца.
– Ты не поедешь без меня, Мартин! Если ты бросишь меня, я тут же подниму тревогу.
– И я поступлю точно так же, – немедленно заявила Джоан Лэйрд. – Ты возьмешь и меня с собой, иначе я испорчу весь твой план.
– Хорошо, черт побери, – выругался он. – Вы оба сможете поехать со мной, но как только мы окажемся в том ущелье, решим, кто поедет в горы в Кум.
Оставшуюся часть дня они обдумывали свой отчаянный план. Гари отлично сознавал, что, даже если он доберется до гор, ему ещё придется бороться с Джоан и Борщёффым, но он заверил себя, что с помощью Улука наверняка справится с ними…
Ночь воцарилась над огромным тибетским лагерем. Когда спустилась тьма, над нависшими белыми вершинами снова вспыхнул таинственный огонь, подкрасив звездное небо колеблющимися лучами красного света. Пленники наблюдали за происходящим из палатки, и тибецы снаружи тоже смотрели за происходящим и возбужденно разговаривали. Но шло время, и кочевники начали постепенно расходиться по своим юртам.
– Что если женщина с едой сегодня не придет? – спросила Джоан, ни к кому конкретно не обращаясь.
– В таком случае… – начал было Гари, а потом неожиданно остановился и зашипел: – Она идет!
Охранники снаружи с кем-то заговорили. Гари и Борщёфф притаились по обе стороны двери. Тибетская женщина вошла в палатку, держа в руках миску с едой.
Мужчины прыгнули на неё одновременно. Времени для галантности не осталось. Гари сразу же зажал ей рот, в то время как русский скрутил руки.
Джоан быстро и эффективно заткнула рот большим платком. Они связали руки и ноги женщины полосами ткани, которые заготовили заранее. Улук уже содрал с неё верхний халат и головной убор. Мгновение – и маленький монгол преобразился.