* * * * *
Днем позже пришел Зак. Он теперь изредка меня навещал и постоянно прятал глаза, перебирая связку ключей. Почти ничего не говорил, на большинство вопросов просто пожимал плечами. Но почти каждую неделю скрипели дверные петли и входил он: мой близнец, мой тюремщик. Я не знала, зачем он приходил, но каждый раз радовалась, заслышав его шаги в коридоре.
— Ты должна с ней поговорить. Просто скажи, что видишь, или впусти ее.
— Имеешь в виду, в мой разум?
Зак пожал плечами:
— Ничего ужасного. В конце концов, ты на нее похожа.
Я покачала головой:
— Я не делаю того, что делает она: не копаюсь в головах у других людей. И пусть она держится от меня подальше — здесь у меня остался лишь мой рассудок.
Я не знала, как описать, что испытываешь, когда она старается проникнуть в мою голову. Ее попытки заставляли меня чувствовать себя запачканной, уязвимой.
Его вздох перерос в смех:
— Не знай я твое упрямство, пожалуй, удивился бы, насколько долго ты смогла ей сопротивляться.
— Тогда ты знаешь, что так и продолжится. Я не стану тебе помогать.
— Тебе придется, Касс.
Он наклонился ко мне, и на мгновение даже показалось, что брат сейчас сожмет мою руку, как тогда давно, когда умирал отец и он нуждался в моей поддержке. Его зрачки расширились и тут же сузились. Я разглядела обкусанную нижнюю губу — помнится, он всегда жевал ее, когда родители ругались на кухне или другие дети в деревне нас дразнили.
— Чего ты боишься? — прошептала я. — Исповедницы?
Зак встал.
— Знаешь, есть места и похуже этой камеры. — Он хлопнул по стене, и на пыльном бетоне остался отпечаток его ладони. — Другие омеги находятся в еще худших условиях. Ты живешь так лишь потому, что провидица. — Откинув голову, он потер лицо и несколько раз глубоко вздохнул с закрытыми глазами. — Я заверил ее, что ты принесешь пользу.
— И теперь ждешь от меня благодарности? За все это?
Я обвела камеру рукой. Возможно ли вообще объяснить, чем стали для меня эти стены? Тюрьмой, ловушкой. Жизнь сосредоточилось в сырой полутемной комнате в несколько квадратных метров. Даже мой разум находился в заключении: загнанный, затуманенный, запертый. Хуже всего размытое безвременье, которое текло, проходило мимо. Я застряла здесь в этом бесконечном полусуществовании в темноте с подносами с едой два раза в день.
— Ты не представляешь, как я о тебе забочусь. Всю твою еду, — он указал на поднос на полу, — сначала пробуют. Из каждого кувшина сначала отпивают.
— Я тронута. Но, если мне не изменяет память, когда я жила своей жизнью в поселении, мне не приходилось опасаться людей, которые вознамерились бы меня отравить.
— Своей жизнью? Ты не была так увлечена «своей жизнью», когда пыталась отобрать мою.
— Ничего я не пыталась. Я просто не больше твоего хотела быть высланной. — Тишина. — Если бы ты только разрешил мне видеться с кем-нибудь из местных обитателей, как раньше. Просто чтобы было с кем словом перемолвиться.
Он покачал головой:
— Ты знаешь, что я не могу. Ты там была и видела, что произошло на крепостной стене. Ведь безумец мог напасть и на тебя. — Казалось, в его взгляде промелькнула нежность. — Весь смысл твоего заключения здесь — твоя безопасность.
— Если бы нам разрешалось разговаривать друг с другом, он бы не сошел с ума. С чего бы другим омегам желать мне смерти? Они со мной в одинаковой ситуации. Так почему им нельзя составить мне компанию?
— Из-за их близнецов.
— Их близнецы — твои соратники по Синедриону, твои друзья.
— Ты так наивна, Касс. Я работаю с ними и на них, но работать вместе — не значит дружить. Думаешь, кое-кто из них не хотел бы использовать своих близнецов, чтобы те прикончили тебя, а заодно и меня?
— Так будет ли этому конец? По твоей логике, мы все должны жить в комнатах с мягкими стенами — как омеги, так и альфы.
— Не по моей. Так всегда происходило: людьми манипулировали, используя их близких. Даже До. Если требовалось как-то повлиять на интересующего человека, злодеи могли похитить его жену, любимого человека, ребенка. Единственная разница — сейчас можно осуществить это более надёжно, через близнеца. Даже До приходилось беречь спину. А сейчас нужно беречь две спины. Всё просто и понятно.
— Тебе все кажется таким простым и понятным, потому что для тебя близнец — только обуза. Ты параноик.