Кароль медленно кивнул:
– Если честно, даже один больной на город – это уже слишком много…
Он посмотрел на своих людей, находившихся на носу корабля и еще не осознавших характер и масштаб катастрофы.
– Каковы запасы жидкого огня в городе?
Ошарашенный, Кароль снова повернулся к верховному священнику.
– Вы не можете этого сделать.
– То есть вы откажетесь выполнять приказ? – спросил Тормено вскользь, как будто спрашивал о погоде.
Кароль за всю свою жизнь не отказался выполнить ни одного приказа и гордился этим. Но в том, на что намекал Тормено, ему участвовать не хотелось.
– Сколько рыцарей в вашем подчинении?
– Одиннадцать.
– А дружинников?
– Сто семнадцать.
Верховный священник задумчиво кивнул:
– Этого должно хватить. Займите все башни городской стены и ворота, разумеется, тоже. А еще башню на входе в порт напротив крепости вашего ордена. Затем снабдите все башни запасами жидкого огня.
– Гарнизоны башен назначает городская стража, они мне не подчиняются. Что, если они окажут сопротивление?
– Придумайте что-нибудь, комтур. Для вас было бы лучше, если бы вы не стояли на стене. Вы пережили эпидемию и знаете, сколько ужаса и горя может принести распространившаяся в Арборе эпидемия. Я уверен, что вы справитесь со своей задачей. Ожидаю, что к четвертому часу ночи вы займете все башни, не привлекая при этом лишнего внимания.
– А как быть с «Магдаленой»?
– Когг останется в порту, а другим кораблям будет запрещено покидать гавань. Нам сейчас нужно думать масштабно.
АРБОРА, КАБИНЕТ В ПАЛАЦЦО ВЕРХОВНОГО СВЯЩЕННИКА АРБОРЫ, ТРЕТИЙ ЧАС НОЧИ, 7-Й ДЕНЬ МЕСЯЦА ЖАРЫ, 53-Й ГОД ПЕРЕД ВТОРЫМ ВОСХОЖДЕНИЕМ САСМИРЫ НА ПРЕСТОЛ
Люцио посмотрел на краткое послание, которое выцарапал кинжалом на мраморной плите. Отправить почтового голубя он не решился, так как все живые существа в городе могли уже быть заражены чумой. Этой каменной плиты должно было хватить, ибо кто-то должен был найти ее.
Люцио еще раз пробежался глазами по тексту. В сообщении он упомянул вину капитана порта и семьи Канали, однако взял на себя полную ответственность за свое решение. Он знал, какое бремя взваливал на Сибеллу и своего сына. Отныне фамилия Тормено была проклята навеки.
Шорох прервал его размышления. В дверном проеме стоял Эрнандо и самодовольно ухмылялся:
– Работа, которую вы мне поручили, выполнена, господин.
Люцио отложил кинжал в сторону, затем взял чернильницу, капнул немного красной жидкости на каменную плиту и втер ее тряпкой в царапины, пока надпись не стала отчетливо видна.
– А жаровню и затычку ты приготовил?
Ухмылка сошла с лица Эрнандо.
– Да, господин.
– Хорошо.
Люцио вышел из кабинета и спустился в небольшую приемную своего палаццо. Его слуга молча последовал за ним.
На мозаичном полу помещения был изображен серебристый лунный диск на фоне темного звездного неба. Работа была выполнена просто и в то же время очень красиво. Свет и тьма, черное и белое. Как часто он рассказывал об этом в своих проповедях, но жизнь редко была такой простой. Люцио знал, что нужно было сделать, и не колебался в своем решении. Однако что будут думать о нем будущие поколения? Будет ли он для них героем или убийцей?
Впрочем, это не имело значения. Здесь и сейчас он был единственным, кто обладал достаточным мужеством, чтобы поступить правильно.
Посередине лунного диска стоял стул, на котором, связанный, сидел Томмасо Галли, капитан порта. От удара Люцио рукоятью меча на его лбу вздулся синяк.
– Я не могу этого сделать, – залепетал Томмасо. – Вы не знаете, на что способны Канали.
– Думаю, я могу себе это представить. – Люцио наклонился над чашей с раскаленными углями. – Твоя же проблема заключается в том, что ты не можешь себе представить, на что способен я.
Он посмотрел на работу Эрнандо. Его слуга надел на капитана порта плотно облегающие штаны из белого шелка и отрезал золотые пуговицы на рубашке. Теперь рубашка была зашита впереди и прилегала к телу Томмасо, будто вторая кожа. На шелке весьма искусно был нарисован черный скелет. Когда-то Эрнандо был восходящей звездой, пока соперники из другой художественной школы не переломали ему все пальцы. С тех пор он ни разу не прикоснулся к кисти. До сегодняшнего дня.