Пламя почти добралось до них.
– Мама, тебе тоже нужно выбраться, – беспокойно сказала Арианна.
– Конечно, солнышко. – Элиза стала на колени в холодной воде и посмотрела на Илью. – Спасибо!
Он скорее прочел произнесенное слово по ее губам, нежели расслышал его.
Элиза должна была выбраться из города! Несмотря на мундир, Илья чувствовал давление решетки на своем плече. Он представил себя сильным, как дуб, чьи корни способны разрушить даже каменную кладку. Его ноги и спина были могучим стволом. Илья боролся с решеткой, знал, что должен был ее превзойти. С треском металлическая преграда еще немного поднялась.
– Давай! – тяжело дыша, произнес он.
Элиза легла в воду и протиснулась под железными стержнями.
Отчетливый треск, а затем резкая боль стерли картину в воображении Ильи. Тяжесть металла немилосердно вдавливала сломанные кости ключицы в его плоть.
Решетка опустилась еще ниже. Железные стержни придавили Элизу к дну канала. Она беспомощно барахталась, размахивала руками и ногами, но не могла поднять голову над водой.
– Тяните ее за руки! – приказал Илья детям, в то время как голубые огоньки приблизились к его ногам. Он был деревом, мысленно напомнил себе воин. Дубом из Вестермарка.
Виола и Арианна схватили мать за руки. Они тянули Элизу из последних сил, даже когда ее движения стали ослабевать.
Сквозняк в канале перешел в непрерывный теплый ветер, который с воем проносился по подземному лабиринту.
Мундир Ильи загорелся. Полыхающее пламя доходило ему до груди. Краем глаза Илья увидел, что Элиза перестала двигаться.
Этого не должно было произойти!
Илья еще раз вызвал в мыслях образ могучего дуба из Вестермарка.
Треснувшие края кости разрывали мышечные волокна. Раскаленная решетка обжигала ладони. Илья заревел от ярости и отчаяния.
Металлические стержни поддались.
Элиза освободилась, и дочери вытащили ее слабеющее тело на поверхность.
– Живи! – закричал Илья приказным тоном комтура, управляющего сражением. – Живи!
Элиза приподнялась, закашлялась, выплевывая воду, и, изнеможенная, свалилась вперед. Девочки удерживали мать и следили, чтобы ее лицо не опустилось снова под воду.
Пламя пожирало Илью заживо, но он старался не показывать своей боли.
– Ты горишь, – сказала Виола со слезами в глазах. – Как может рыцарь гореть?
– Это всего лишь голубой огонь. – Илья все еще удерживал решетку, хотя уже давно осознал, что ему отсюда не уйти. – Он не причиняет мне боли. Уведите мать отсюда. Я скоро выйду.
– Обещаешь?
На мгновение Илья забыл о страданиях. Если бы они не съели рыбную похлебку, Виола могла бы стать его дочерью. Она наверняка приняла бы его как отца…
Он кивнул и прикусил губу, чтобы не закричать. То, что он раньше знал понаслышке, теперь стало реальностью: голубое пламя пожирало плоть до самой кости.
Последнее, что он увидел, была Элиза, которая снова встала на ноги, после того как девочки вытащили ее наружу.
Илья прокусил себе губу. Его рот был полон крови, но он не кричал.
АРБОРА, ПЕРЕД ГОРОДСКОЙ СТЕНОЙ, ЧЕТВЕРТЫЙ ЧАС НОЧИ, 7-Й ДЕНЬ МЕСЯЦА ЖАРЫ, 53-Й ГОД ПЕРЕД ВТОРЫМ ВОСХОЖДЕНИЕМ САСМИРЫ НА ПРЕСТОЛ
Виола не понимала, почему голубой огонь стал злым. Он был таким красивым. Она никогда еще не видела такого чудесного пламени. Девочка всегда представляла себе подобный волшебный свет, когда слушала сказки о Белой королеве.
Виола тесно прижалась к матери, которая уже не нуждалась в ее поддержке. Ветер, дувший в канале, превратился в бушующий шторм. Он завывал, как волки, которые приходили из леса зимними ночами, и грозился сбить их с ног.
Девочка оглянулась назад. Илья все еще не вышел. Канал сделал широкий поворот, поэтому она больше не видела решетку. Илья наверняка уже поднял решетку и пробрался под ней. Он был героем из сказок, рыцарем, который не отступил бы ни перед конторсионистками[3] хана, ни перед драконами с края света. Но голубое пламя испугало воина, Виола заметила это по выражению его лица. Он выглядел так же, как Арианна, когда та видела большого черного пса Беппо. Ее сестра всегда и всем рассказывала, что не боялась Беппо, но это была ложь. Каждый раз, когда пес перебегал Арианне дорогу в конюшне, девочка просто притворялась храброй, но на деле у нее сердце уходило в пятки от страха.
Виола снова посмотрела вглубь канала. Когда же выйдет Илья?
– Поторопись!
Мать потянула ее за руку. Она все еще шла согнувшись, так как ее спина болела в тех местах, где решетка придавила ее, будто сомкнувшаяся пасть дракона…