– А как быть с дамой? – Томмасо кивнул на паланкин.
– Дама остается! – грубо ответил Люцио.
– Зачем все так усложнять? Мы можем поговорить при всех. Признаться, я немного тороплюсь. Купец Маттео Канали устраивает сегодня роскошный пир, и на нем ожидают моего присутствия, ведь это входит в мои должностные обязанности. – Он посмотрел на Люцио с самодовольной ухмылкой и начал застегивать рубашку. – Может, вас не пригласили?
Люцио сдержался, подумав, что если все пойдет по плану, то этот надутый сноб уже через несколько часов может сложить голову на плахе.
– Поверьте, вы не хотите, чтобы другие услышали то, что я собираюсь сказать вам.
Томмасо насупил брови, затем лениво кивнул своим дружинникам:
– Идите в дом. Нам нужно обсудить решения высокого совета.
«С какой же легкостью ему удается лгать», – с отвращением подумал Люцио.
– Идите к воротам и подождите меня там, – приказал он Эрнандо и Мануэло.
– Ну и?.. – Томмасо с нарочитой невозмутимостью поднял руки, как будто решил обнять священника. – Какую тайну вы хотите поведать мне?
Люцио сделал шаг вперед, схватил ошарашенного капитана порта за короткие волосы и силой заставил его стать на колени. Затем он засунул голову Томмасо сквозь занавески паланкина. Свеча в стакане освещала его внутреннее пространство, где на льняной простыне, скорчившись, лежал моряк, которого Люцио нашел в стенном проходе за беседкой. Обнаженный торс моряка блестел от пота.
– Ну что, Томмасо, теперь вы догадываетесь, чего я от вас хочу?
– Я… я не знаю, кто это!
Капитан порта попытался приподняться, но Люцио явно превосходил его по силам и продолжал держать голову Томмасо внутри паланкина.
– Кто подкупил вас? Какому кораблю вы разрешили зайти в порт, несмотря на то что на его борту были больные?
– Вы не имеете права…
– Могу с вами поспорить, Томмасо.
Умирающий смотрел на обоих мужчин стеклянным взглядом и время от времени вздрагивал. Припухлость у него под мышкой приобрела темный цвет.
С тех пор как в Вестермарке началась эпидемия чумы, в обязанности капитана порта входило осматривать еще в открытом море каждый корабль, который хотел стать на якорь в Арборе. При обнаружении на борту больных тяжелую цепь, преграждавшую вход в гавань, не опускали. Этим летом в якорной стоянке было отказано уже трем коггам[2]. Чума бушевала на территории всей империи, но Цилию она до сего времени обходила стороной.
– На каком корабле он прибыл? – продолжил допрос Люцио. Он опустил голову Томмасо еще ниже, так что расстояние между его губами и чумным бубоном под мышкой у моряка сократилось до ширины ладони. – Я заставлю вас поцеловать этот нарыв, если вы не заговорите. Возможно, тогда вы поймете, что впустили в этот город!
– Я не могу…
Люцио нагнул голову Томмасо еще ниже. Капитан порта в отчаянии закричал и отвернулся. Иностранный моряк застонал. Казалось, малейшее прикосновение к бубону причиняло ему ужасную боль.
Из паланкина поднялось зловоние. Крик испуганного Томмасо превратился в хрип. С нечеловеческой силой он вырвался из хватки священника. Его губы и усы были запачканы кровью и гноем. Томмасо вытер рот краем рубашки.
Бубон лопнул. Томмасо затошнило и вырвало.
Люцио слышал, что достаточно было вдохнуть воздух, которым дышал больной, чтобы заразиться. Теперь смерть положила свою холодную руку и на его плечо.
– Какой корабль?
Томмасо стошнило в паланкин.
– Клянусь именем Господа, что заставлю вас еще раз поцеловать эту гнойную рану, если вы не…
– «Магдалена», – выдавил из себя Томмасо и снова стал блевать. – Это штурман. Он приплыл со мной на берег. Только он. Больше никто.
Мысли в голове Люцио хаотично сменялись. Если Томмасо сказал правду, то быстрых и решительных действий все еще могло оказаться достаточно.
– Отпустите меня, – заскулил капитан порта.
Люцио взглянул на жалкую фигуру в разорванной шелковой рубашке.
– Я не могу этого сделать. Вы поцеловали больного чумой, – спокойно произнес он и вытащил меч.
АРБОРА, ВИА МОНТЕ, ПЕРЕД ЛУННЫМИ ВОРОТАМИ, ПЕРВЫЙ ЧАС НОЧИ, 7-Й ДЕНЬ МЕСЯЦА ЖАРЫ, 53-Й ГОД ПЕРЕД ВТОРЫМ ВОСХОЖДЕНИЕМ САСМИРЫ НА ПРЕСТОЛ
– Тебе пора уходить, уже очень поздно, – настаивала Элиза, но в то же время не отпускала руки Ильи.
Дружинник рыцарского ордена удивил ее. За весь вечер он не притронулся к ней и даже не сделал ни одного неприличного намека. Через какое-то время она с ужасом подумала, что он считает ее отвратительной, но его глаза говорили об обратном.
2
Когг – средневековое одномачтовое палубное парусное судно с высокими бортами и мощным корпусом, оснащенное прямым парусом площадью 150–200 м2. Использовалось как основное торговое, а также военное судно союза ганзейских городов. (