Лэльдо ждал их не в кладовке у люка в подвал, а в маленькой спальне. Эливенер стоял, глядя в окно, хотя вряд ли видел высокие клумбы с электрическими цветами, стриженую траву и высокую серую стену. Он просто думал о чем-то своем, и даже не заметил, как мимо него промчалась разъяренная Лэса. Лишь когда хлопнула, опускаясь, крышка подвала, эливенер вздохнул, отвернулся от окна и шагнул навстречу Иеро, вышедшему из крохотного чулана.
— Ну, насмотрелись? — спросил брат Лэльдо.
— Вдоволь, — коротко ответил священник и вышел в коридор.
Лишь когда все снова устроились на веранде и, убедившись, что Лэса бродит где-то поодаль, начали рассказывать Клуцу подробности увиденного в подвале, Иеро вдруг спросил, обращаясь к брату Лэльдо:
— А ты ведь знал, что там, правда?
Лорс и медведь уставились на эливенера, сверля его пытливыми взглядами, и брат Лэльдо, решив наконец, что довольно уже играть в тайны, ответил просто и честно:
— Да, я знал. Старейшины нашего Братства знают все о лабораториях Нечистого.
— Но откуда им это известно? — тут же последовал вопрос Горма. — Они что, бывали здесь?
— Вряд ли бывали, — задумчиво сказал брат Лэльдо. — Но они умеют видеть так много, что вы и представить себе этого не сможете.
— И ты умеешь так видеть? — спросил Клуц.
— Нет, — покачал головой брат Лэльдо. — Так — не умею. Я…
Он умолк и низко наклонил голову, спрятав лицо в большом коричневом капюшоне. Все долго ждали, глядя на него, но больше не дождались ни слова. Наконец Горм мысленно проворчал:
— Ну, наверное, ты еще слишком молодой. Придет время — научишься.
Наконец вернулась Лэса, но не села на веранде рядом с остальными, а молча ушла в дом. Было уже довольно поздно, и пленники решили, что пора отправляться на покой. Но эливенер снова ушел в маленькую комнату, изначально предназначенную для Горма, и попросил его не беспокоить. Горм только хрюкнул в ответ и демонстративно развалился посреди веранды. Иеро, улыбнувшись, ушел в свою спальню. Ему очень хотелось заглянуть к Лэсе и поговорить с ней, но священник решил, что иир'ова должна сама справиться с той душевной тяжестью, что навалилась на нее в этот день. Он улегся на мягкую лежанку, накрылся легким теплым одеялом, но заснуть не смог. Он снова и снова вспоминал все, что знал о Нечистом и его слугах, о событиях последних лет…
…Незадолго до большой войны северян со слугами Безымянного Властителя в Республике Метс и Отвианском союзе начались различные неприятные происшествия. Пропали несколько караванов Республики Метс — и кто напал на них и уничтожил, осталось неизвестным. Погибло несколько десятков переселенцев, пытавшихся освоить новые земли. Потом некий неизвестный проник на конференцию ученых, занимавшихся проблемами мысленного контроля, и сумел подчинить своей воле двадцать специалистов, в результате чего они просто набросились друг на друга; шесть ученых погибли, восемь были тяжело ранены, и ни один из них ничего не помнил, у них осталось лишь смутное ощущение, что в тот день на конференции присутствовал кто-то посторонний. А потом в лаборатории Центрального Аббатства попытались проникнуть двое нелюдей, которые выглядели очень по-человечески… но когда их заметили и хотели схватить, они превратились в две горстки пыли. О таком в Аббатствах вообще никогда прежде не слыхивали. А теперь Иеро Дистин попал в плен к тем самым специалистам Безымянного Властителя, которые создали рассыпающихся в пыль людей. И его самого могут вскоре растереть в порошок — для того, чтобы использовать его клеточный материал. Ведь еще со времен большой северной войны слуги Нечистого и боялись священника Иеро Дистина, и охотились за ним, — поскольку он благодаря своим природным данным стал самым сильным телепатом на всем севере. Нет, он ни в коем случае не должен даваться им в руки. Иеро подумал, что слуги Нечистого совершили большую ошибку, не отобрав у пленников оружие. Ведь в седельных сумках Клуца лежал десяток гранат. И священник давно уже переложил две из них в сумку, висевшую на его поясе. Неважно, что гранаты были немножко тяжеловаты. Зато так Иеро чувствовал себя гораздо спокойнее: случись что, он может взорвать себя, а от двух гранат начнется еще и неплохой пожар, так что вряд ли слугам Безымянного достанется так уж много материала для работы. Впрочем, кто их знает — возможно, они владеют такими методиками, что им будет достаточно и двух-трех сохранившихся в целости клеток…
Иеро снова вернулся к мысли, не оставлявшей его с того самого момента, когда их отряд захватили в плен: надо бежать. И тут наконец священника сморил сон. Как же нам узнать, в какую сторону направиться, чего ожидать по пути, думал Иеро, окончательно засыпая…
…Лэса, уйдя в свою спальню, и не подумала ложиться. Дверь спальни не запиралась, но иир'ова была уверена, что никто не станет ее беспокоить. И направилась в чулан, примыкавший к комнате.
Ей пришлось основательно потрудиться, прежде чем она сумела поднять крышку подвала. Но в конце концов тяжелая крышка сдалась и замерла в вертикальном положении. Лэса притащила одеяло с лежанки и, свернув его плотным валиком, уложила на край квадратного люка. Если крышка вдруг упадет, ее друзья утром увидят торчащее из-под нее одеяло и догадаются, где Лэса.
Иир'ова бесшумно спустилась по крутой лесенке и осторожно скользнула вдоль стеллажей, занимавших левую стену подвала. Когда они осматривали подвал все вместе, Лэса кое-что заметила на одной из полок, за бутылями с монстрами-недоносками. Но, распаленная злобой на тех, кто позволяет себе творить подобное с живыми существами, сразу же забыла об увиденном. А теперь вспомнила и решила выяснить, что же такое мелькнуло перед ее глазами.
Ей не понадобилось много времени на поиски, и она даже не стала зажигать огонек на ладони, хотя ей очень нравилась эта процедура. Через несколько минут Лэса уже просунула руку между двумя толстостенными стеклянными сосудами и вытащила свою находку.
Это был небольшой сверток из шелковистой, прохладной на ощупь темной ткани, размером с ладонь кошки. Внутри ощущалось что-то твердое. Лэса опустила сверток в висевший на ее поясе мешочек и принялась внимательно и методично осматривать все полки в поисках еще чего-нибудь в этом роде. Вскоре она обнаружила еще один точно такой же сверток, и он последовал за первым, нырнув в мешочек Лэсы. Но больше ничего кошке найти не удалось. На обыск подвала у Лэсы ушло не менее двух часов. Осмотрев наконец последнюю полку, иир'ова выбралась наверх.
Не потрудившись закрыть подвал, Лэса ушла в свою спальню и уселась на лежанку. Она достала оба свертка и положила их перед собой. Сначала иир'ова внимательнейшим образом обнюхала каждый сверток. Они издавали слабый запах сухой пыли и еще от них едва заметно пахло камнем и стеклом. Лэса осторожно взяла один из свертков и начала разматывать тончайшую ткань. То, что лежало внутри, оказалось основательно забинтованным. Полоска ткани темными невесомыми волнами ложилась на лежанку, а содержимого свертка все не было видно.
Но вот наконец из-под ткани показался совершенно непонятный на взгляд Лэсы предмет. Это была толстая, в два сантиметра толщиной, тяжелая стеклянная пластинка размером примерно три сантиметра на шесть. Лэса зажгла огонек на ладони, чтобы получше рассмотреть находку. Стекло оказалось совершенно непрозрачным, но его поверхность отливала темно-зеленым. В стекло были вплавлены несколько великолепно ограненных самоцветов, но центральное место на пластинке занимал кусочек вроде бы обыкновенного розового мрамора. Вокруг него таинственно переливались два крупные изумруда, два сапфира, два рубина и два бриллианта, все совершенно одинакового размера и огранки.
Лэса, держа пластинку на ладони правой руки, несколько раз провела над ней левой рукой, заставляя самоцветы вспыхивать в свете крохотного, но яркого огонька. Что бы это могло означать, думала иир'ова, это нисколько не похоже на украшение, да и кто стал бы прятать украшения в подвале с неудачными результатами генетических опытов? Нет, стекляшка явно имеет отношение к лаборатории и к тому, что в ней происходило и будет происходить, решила иир'ова. Но в чем тут загадка?