Морские ветры немного лучше. Они приносят холодную сырость, что гложет и терзает кости. Они же пригоняют и ледяные глыбы. Обломки льда кружатся по гавани.
Косматые руки Гор тянутся в сторону моря, охватывая Речной Порт и образуя как бы пригоршню, которая зачерпнула и город и гавань. Город встал по обоим берегам реки, карабкаясь вверх по склонам.
Богатство в Можжевельнике поднимает тебя над остальными, и ты начинаешь взбираться вверх, прочь от реки. Когда люди Котурна поднимают глаза, оторвавшись от своей нищеты, над собой они видят дома богачей. Тех, кто, гордо задрав нос, взирает на соседей.
Ещё выше, венчая кромки гор, стоят два замка.
С южной стороны — Черепица, наследственное гнездо властителей Можжевельника. Там царит ужасающая разруха и запустение. Впрочем, как и в большинстве строений в Можжевельнике.
Ниже Черепицы находится священное место Можжевельника, Ограда. А под ней лежат Катакомбы. В ожидании Судного Дня там покоятся полсотни поколений жителей города. Их охраняют Стражи Мёртвых.
На северной границе стоит недостроенная крепость, которую называют просто Чёрным Замком. Чудовищная, чуждая человеку архитектура. Со стен смотрят невообразимые монстры, а на башнях застыли в агонии гигантские змеи. В похожем на обсидиан камне, из которого сложены стены, не просматривается ни одного стыка. Замок непрерывно растёт.
Население Можжевельника просто игнорирует само присутствие Замка, так же как и его постоянное расширение. Никто не торопится узнать, что там происходит. В непрекращающейся борьбе за выживание у людей просто нет времени, чтобы поднять свой взор так высоко.
ГЛАВА 4
Засада в Клейме
Я вытянул семёрку, посмотрел карты, снёс тройку и уставился на своего одинокого туза.
— Всё-таки он, — пробормотал слева от меня Ростовщик.
Я с любопытством посмотрел на него.
— С чего это ты решил?
Он вытянул карту, выругался, снёс.
— У тебя лицо как у остывшего трупа, который ты пытаешься оживить. Даже глаза.
Леденец потянул карту, матернулся, снёс пятёрку.
— Он прав, Каркун. Ты становишься таким непроницаемым, что сразу всё ясно. Давай, Масляный.
Масляный посмотрел на свои карты, потом на колоду. Посмотрел так, как будто решил вырвать себе победу прямо из зубастой пасти поражения. Он потянул.
— Дерьмо. — Ему пришлось снести то, что он вытянул из колоды. Это был король.
Я показал им своего туза и загрёб выигрыш.
Пока Масляный собирал карты, Леденец уставился куда-то мне за спину. Взгляд его был суров и холоден.
— Что такое? — спросил я.
— Наш хозяин осмелел. Пытается слинять, чтобы предупредить их.
Я обернулся. Все остальные тоже. Один за другим хозяин таверны и его посетители опустили глаза и притихли. Все, кроме высокого смуглого человека, который сидел в тени, недалеко от камина. Он подмигнул и поднял стакан, как бы приветствуя. Я нахмурился. В ответ он только улыбнулся.
Масляный сдал.
— Сто девяносто три, — ответствовал я.
Леденец поморщился.
— Чёрт тебя дери, Каркун, — сказал он без всякого выражения.
Да, я считал партии. Это лучше всяких часов. По ним можно превосходно отмерять нашу жизнь в качестве бойцов Чёрной Гвардии. Со времени битвы в Амулете я сыграл больше десяти тысяч партий. И только одному богу известно, сколько я сыграл до того, как занялся подсчётами.
— Думаешь, они нас надули? — спросил Ростовщик. От долгого ожидания он уже начал нервничать.
— Не замечаю. — Леденец с преувеличенной осторожностью раскрыл свои карты.
С ним всё ясно. Тут что-то крутое. Я ещё раз глянул на свои. Двадцать один. Наверное, спалят, но лучший способ его остановить… Я сыграл на понижение.
— Двадцать один.
— Ты-сукин-сын, — скороговоркой выпалил Масляный.