— Геббельс далеко, а вот фон Бока прошибет слеза, — сказал капитан Шевченко. — Десять навесов на воздух взлетело и в каждом по нескольку штабелей высотой в три метра. Тысяч тридцать снарядов!
— Это вам наш рождественский подарок.
— Предрождественский, — поправил сержант Черный. — К рождеству мы успеем преподнести им еще кое-что.
Последней в район сбора подошла группа Алексеева. На двух волокушах доставили погибших, командир отряда склонился над ними.
— Кто это?
— Младший сержант Мисник и рядовой Клюев.
Командир и все бойцы сняли шапки.
— Еще потери есть?
— Легкое ранение у рядового Зюзина.
— Тогда в путь! Не отставать! Пункт сбора — дом лесника…
11. ФЕЙЕРВЕРК В ЧЕСТЬ МАЙОРА РОЗЕНБЕРГА
По-другому обстояли дела в группе взвода Брандукова, которую возглавил комиссар Огнивцев. Склад горючего, расположенный на территории дома отдыха Высоково близ шоссе Клин — Новопетровское, закончил свою дневную работу. Движение на шоссе почти прекратилось, и разведчики приготовились к заранее спланированным боевым действиям.
До начала оставалось около десяти минут, как вдруг на шоссе в направлении на Клин засветилась длинная цепочка автомобильных фар.
Сержант Ломов, наблюдавший за дорогой, доложил:
— Товарищ комиссар, автомобили, накрытые брезентом, в количестве двадцати штук подходят к складу.
Но Огнивцев уже и сам увидел колонну.
Головные машины остановились у ворот склада, напротив караульного помещения, а остальные подтягивались. Из-под брезента на шоссе высыпала вооруженная солдатня. Поднялся гвалт и шум, который разносился далеко вокруг. В серое вьюжное небо взлетели разноцветные ракеты. Вряд ли они имели какой-то боевой смысл. Видимо, солдаты после долгой и утомительной дороги просто валяют дурака.
— Что все это значит, товарищ комиссар? — обратился к нему Брандуков.
Огнивцев, привыкший прежде, чем что-либо сказать, хорошенько подумать, сразу не ответил. Немного помолчав, отозвался:
— Думаю, что подошли маршевые роты, идущие на Клин. Не меньше батальона, черт их принес…
— Что им здесь надо? Долго ли они будут торчать здесь?
— Наверное, будут заправлять машины. Это долгая история. На полевом складе без специального оборудования заправка такого количества машин займет не один час. Да они, похоже, и не спешат.
— Что будем делать, товарищ комиссар?
— Придется внести кое-какие изменения в наш план.
Обидно было отказываться от ранее принятого решения по уничтожению охраны, караульного помещения, а затем и склада. Но здравый смысл подсказал, что ввязываться в бой с целым маршевым батальоном было бы непростительным легкомыслием.
Обменявшись мнениями с Брандуковым, Огнивцев объявил:
— Караул оставим в покое. После следующей смены на двух постах, расположенных ближе к опушке леса, часовых снять бесшумно. Затем подорвать ближайшие цистерны с горючим, завалованные землей, и на прощание обстрелять бронебойно-зажигательными из ручных пулеметов другие цистерны. Устроим молодому пополнению… предфронтовой праздничный фейерверк.
— Это здорово! Но ведь их целый батальон, — с сомнением произнес Брандуков.
— Риск, конечно, есть и немалый, — ответил комиссар. — Но на нашей стороне внезапность, организованность и наши быстрые ноги. Да немцы, вернее всего, не решатся нас преследовать ночью по глубокому снегу без лыж.
Прошло около получаса, как сменились на постах часовые. Это время разведчики выждали умышленно, чтобы немцы изрядно промерзли, стали вялыми, больше думали о близости смены, чем об охране объекта.
А на складе шла бойкая работа по заправке грузовиков: из бочек, составленных аккуратными рядами у входа на склад, водители наливали в канистры горючее и относили на шоссе к машинам. Шум и гвалт на дороге затих. Набегавшиеся солдаты угомонились и укрылись под брезентом в кузовах автомобилей. Не взлетали больше в мглистое небо и ракеты.
Саперы Брандукова поползли к проволоке. За ними к двум вышкам пробирались группы уничтожения часовых, которых было решено устранить из «бесшумок» и холодным оружием. Вслед за ними на некотором удалении двигались подрывники. Вот и граница склада, но часового на тропинке, по которой он только что прохаживался, не оказалось.
— Товарищ сержант, — тихо обратился к старшему рядовой Комаров. — Я не вижу часового. Куда же он делся?
— Черт его знает! Неужели ушел с поста? Или на вышку забрался?