В полдень лыжники оказались в штабе первого партизанского отряда Волоколамского района, которым командовал Борис Васильевич Тагунов, в недавнем прошлом местный учитель. Комиссаром отряда был секретарь райкома партии Владимир Павлович Мыларщиков, начальником штаба бывший начальник райотдела НКВД Александр Дмитриевич Слепнев.
Тепло встретили они посланцев Западного фронта. Братские объятия, радостные возгласы, расспросы без конца — о Москве, о делах на других фронтах, о действиях отряда. Они продолжались и за скромным, но радушным столом, за которым разведчиков принимали как родных братьев.
— Как вы расцениваете обстановку под Москвой? — спросил Мыларщиков. — Вы ведь недавно из столицы, и связь у вас с ней постоянная.
— На мой взгляд, — начал Огнивцев, — обстановка для наших войск складывается благоприятно. Фашисты на ряде участков фронта терпят поражения и отступают, неся большие потери в живой силе и технике. Недавно нам сообщили из штаба, что наши прорвали оборону противника на Клинском направлении и успешно развивают наступление.
— Это же совсем от нас недалеко, — сказал комиссар партизанского отряда. — А мы об этом и не знали. Спасибо за радостную весть.
Ответив на другие вопросы, Огнивцев рассказал командованию отряда о задаче, которая поставлена перед лыжниками Военным советом фронта, показал мандат, где предписывалось командирам партизанских отрядов всеми средствами оказывать его предъявителю полное содействие…
Потом заговорил комиссар партизанского отряда:
— В нашем районе в конце сентября сформированы два отряда. Основным районом дислокации стали лесные массивы в северной части района. Здесь с нами находятся окружной и районный комитеты партии.
— Какими силами вы располагаете? — спросил Огнивцев.
— В двух отрядах сто семнадцать человек, из них шестьдесят семь членов и кандидатов в члены партии, двадцать пять комсомольцев. Руководство ими осуществляет окружком партии, но, к сожалению, единого командования нашими отрядами пока нет.
— А как у вас с вооружением?
— Винтовок хватает, а вот с автоматическим оружием плоховато. Всего мы имеем несколько пулеметов и автоматов. Да вот теперь добавились трофейные шмайссеры, подаренные вами.
— Конечно, нам хотелось бы пошире развернуться да побольше сделать, но туго с минами, взрывчаткой, — включился в разговор Борис Васильевич Тагунов. — Желающих сражаться много, только дай им оружие. А его-то и не хватает.
— Да, трудностей немало. Особенно много их было на первых порах, — продолжал В. П. Мыларщиков. — Пришлось преодолевать и растерянность и пессимизм некоторых людей, распыленность партийных рядов. Начинали с создания партячеек и партийных групп. Костяк — местный партийный актив, коммунисты-армейцы, оставшиеся по разным причинам в тылу врага.
— А каково положение в Волоколамске? — спросил Огнивцев.
— Город здорово разрушен, но борется. Там действуют несколько надежных и сильных подпольных групп.
— А связь с ними есть?
— Да, конечно.
— Значит, если понадобится, можно надеяться на их помощь?
— Безусловно… И тем более для вас, выполняющих особое задание Военного совета фронта.
— В свою очередь и мы обещаем вам свою помощь, — сказал Огнивцев. — У нас имеется радиостанция. Можем передавать ваши сообщения в Москву. Есть хорошие специалисты-подрывники. Они смогут научить ваших людей этому делу.
— Спасибо, учтем. Мы обязательно воспользуемся вашей рацией. Не откажемся и от помощи ваших минеров, — заключил В. П. Мыларщиков.
В землянке стало очень жарко от сильно натопившейся печи. Огнивцев снял десантную тужурку, а затем и меховую безрукавку. И тут случилось неожиданное. Увидев на его гимнастерке кроме знаков различия старшего политрука Красной Армии ордена Ленина и Красного Знамени, партизанские руководители насторожились. Видимо, на какой-то миг они усомнились в том, что Огнивцев то лицо, за которое себя выдает.
— У меня мелькнула мысль, — не без смущения признался чуть позже Тагунов, — что вы вражеский разведчик, убедительно сыгравший свою роль, но явно переборщивший в «маскараде».
Что же, партизан можно было понять. В самом деле, в ту суровую пору столь высокие боевые награды имели очень немногие люди. А такие молодые, как Огнивцев, которому едва исполнилось двадцать три года, не встречались им вообще.
Пришлось комиссару отряда рассказать новым друзьям о том, что орденом Красного Знамени его наградили за отличие в боях с белофиннами в 1940-м, что орден Ленина ему был вручен самим генералом армии Жуковым за рейд по тылам врага на Смоленщине.