Теперь с Тамани уходила еще часть войск — участников освобождения Северного Кавказа и Кубани — для новых подвигов, о которых вскоре узнала вся страна.
Фронт вышел к морю, и потому снова возрождалась Отдельная Приморская армия. Появились новые армии и дивизии, появились новые имена военачальников.
Букреев отлично понимал свое значение в общем гигантском механизме, собранном для окончательного разгрома врага. Он знал одно: ему был доверен батальон, и он должен сделать все, чтобы оправдать доверие и выполнить в полную меру своих сил порученную ему задачу.
…Манжула, своими постоянными заботами напоминавший Хайдара, нашел для своего командира комнатку у тихих хозяев-старичков. При появлении такого важного, по их мнению, квартиранта они еще больше притихли, ходили бесшумно, а по ночам о чем-то долго перешептывались в соседней комнате. Комнатка, занятая Букреевым, была обставлена по-провинциальному — начиная от обязательного фикуса в глиняном горшке и вплоть до выпиленных лобзиком настенных украшений. Она имела, впрочем, одно несомненное преимущество — выходила окнами в сад.
На аллеях лежали мягкие листья, осыпавшиеся с деревьев. С тихим шелестом залетали они на серое дно заброшенного фонтана, украшенного статуей.
В короткие минуты отдыха Букреев бродил по саду, ощущал увядание деревьев, едва согретых скупым осенним солнцем.
Дома почти по всей улице были разрушены. Улицу как бы повалили наземь. Прибрежным домам особенно досталось от германских пикирующих бомбардировщиков. Улица обрывалась у бухты, подрезанная глубокими окопами, оплетенными колючей проволокой. В те дни черноморские города превращались в крепости, ощетинивались, раскидывали по сторонам от себя крылья минных полей и траншей… Вражеский десант угрожал приморским городам: к борьбе с ним готовились. Но немцы еще ни разу не рискнули высадить десант, хотя в их руках были удобные базы и отличные десантные суда, переправленные на Черное море из Ла-Манша. А сколько раз противник видел у захваченных им берегов суда черноморцев и черные бушлаты наших моряков!
В освобожденном Новороссийске Букреев детально изучил систему германских приморский укреплений. Мины, ползучка, спрятанная в траве, несколько рядов колючей проволоки, траншеи с бетонными колпаками для пулеметов и противокатерных пушек, ходы сообщения ко второй линии окопов, убежища от бомбежек и артиллерийского огня. Дальше — бойницы в стенах и фундаментах зданий, баррикады и перед ними снова мины и волчьи ямы. Укрепления были сломлены героями сентябрьского штурма, но они были окроплены кровью черноморцев. Это были первые жертвы на пути к освобождению Севастополя.
Букреев настойчиво и требовательно проводил подготовку батальона.
Штурм с моря должен быть молниеносным. Придавленный огнем артиллерии, противник должен увидеть перед собою стремительных матросов-десантников.
«Сломив берег», надо штурмовать в глубину. Врагов, оставшихся в живых, заливает лава второй волны десантников, а группы прорыва, вломившись в глубину неприятельской обороны, двигаются вперед и вперед. Первый удар — все. Неудача первой волны — провал всей операции. Батальон Букреева шел в первой волне войск, штурмующих Крым.
Букреев приказал организовать на берегу моря тренировочные площадки. Десантники учились сбегать по трапу на берег, занимать свои места на судах, высаживаться по трапу и вплавь. Каждый обязан знать, кто за кем сбегает с корабля, чтобы при ночной высадке не вышло беспорядка. Выбирая тип корабля для десантников, Букреев, так же как и его предшественники, остановился на мелких судах.
Они могли вплотную пристать к берегу, и люди, особенно в условиях зимней высадки, не выкупавшись в воде и не промерзнув, конечно, окажутся боеспособней. Кроме того, высадка с мелких судов может пойти быстрее, а в десантной операции дорога каждая секунда.
Секунда — приготовились; секунда — судно у берега; секунда — бросились и дальше, по стуку секундной стрелки, — уцепились; летят гранаты; первый прыжок; пока еще не стих грохот разрыва, штык и кинжал у горла врага!
Опыт показал, что для удобства управления боем десантный отряд надо делить на небольшие штурмовые группы с таким расчетом, чтобы каждая группа была посажена на одно судно и могла самостоятельно сражаться. Но одновременно нельзя утрачивать единство целого. Комок ртути, брошенный на ладонь, вначале рассыпается, но тут же стягивается воедино мускульным движением собранной воронкой ладони. Так ощущал Букреев опыт предшественников. Ртуть должна обязательно сбегаться к центру. Обязательно! Мельчайшие частички, распыленные на большой площади, — ничто. Раздумывая над этим, Букреев невольно сжимал кулак и долго держал его сжатым.