— Ну, ты в общих чертах скажи хотя бы. А то мне как-то… Как-то мне эта идея, через поверхность, мне не очень…
— Да ты не очкуй! Слушай меня. Я ведь не идиот, чтобы наверх просто так лезть. Тут есть надежный человек. Сечешь? Он уже ходил там. То есть из этого тоннеля, наверх и до той, другой станции доходил. Понимаешь? Давно это было, еще при Платоне. Вот! Это я к тому, что и сейчас он жив-здоров. Так что если и была там радиация, то он никуда там не вляпался. Понял?
— Так это он тебе о пути рассказал?
— Да и он сам с нами пойдет.
— Вот как?
— Да! Я понимаю тебя. Мне и самому наверх не хочется. Но другого пути нет, понимаешь? С «Шоссе» нам не удрать. А уж о том, чтобы пробиться через «Авиамоторную» и дальше, это вообще бред. Поэтому и приходится вот таким путем.
— Ну, а ты уверен?.. Ну, в этом человеке.
— Да я ни в ком не уверен! Но я знаю точно, что он уже ходил этим путем, и он… Тихо!
Толян поднял руку. Парень прислушался. Донесся звук шагов.
— Кузьмич? — спросил Веник.
— Кто же еще. Ты тут помалкивай при нем. Понял?
— Понял.
Толян отошел в сторону и присел там у стены, взяв в руку свою кружку и делая глоток уже почти остывшей воды. Последовал его примеру и Веник. Через минуту подошел Кузьмич с чайником.
— Как вы тут? Без меня-то?
Никто ему не ответил. Старик пополнил водой их ржавые гнутые кружки, и они все молча попили еще теплой, невкусной водицы, которую все называли чаем.
Медленно тянулось дежурство. Все трое молчали. Толян изредка посматривал со своего места на напарников, да выглядывал в освещенный прожектором тоннель. Кузьмич дремал. Веник в это время обдумывал свалившееся на него предложение. Снова хотелось расспросить Толяна, но при Кузьмиче нельзя. Парень ждал, что старик снова отпросится на станцию за водой, но тот, сидя у мешков с песком, задремал.
Тягостно тянулись часы ожидания, но закончились и они. Послышался шум шагов. Появились Коляныч с еще одним здоровым охранником и их сменщики. Такие же осужденные бедолаги. Веник внимательнее пригляделся к этим троим. Ничего особенного. Мужики как мужики.
Их смена направилась по тоннелю назад. Думая о предстоящем побеге, Веник и не заметил, как они дошли до «Шоссе». Миновали главный пост рядом со станцией, солидную баррикаду с пулеметом. Там дежурило четверо вооруженных мужиков. Веник заметил, как тоскливо посмотрел на их оружие Толян.
На станции их троих покормили в столовой, и они с напарником направились в свою камеру.
Кузьмича держали где-то отдельно. Их же камера находилась прямо в зале станции. Это было пространство между пилонами, закрытое с обеих сторон решетками. Со стороны платформы оно было заделано несколькими ржавыми металлическими листами, которые кое-как спасали от сквозняка тоннеля. А от главного зала станции их отделяла толстая решетка с дверью, через которую в камеру проникал свет.
Веник и Толян зашли в камеру, и сразу же присели на свои матрасы. Охранник тем временем запер решетку и быстро ушел.
Парень осмотрелся и невесело усмехнулся. Здесь он все время вспоминал станцию «Университет». В подобных клетках там сидели пленники людоедов. Только тут разве что не съедят. Хотя, кто знает, что там, в тоннелях, будет дальше? Может оказаться, что с людоедами и безопаснее…
«Нет, хорошо, что я согласился с Толяном, — думал парень. — Все-таки лучше, чем тут сидеть, как дураку».
Снаружи, к решетке подошел охранник и загремел замком.
— Давай, Веник, бери веник, — засмеялся он.
Парень поднялся и привычно подошел к двери. Каждый вечер его заставляли подметать пол в главном зале станции и на перроне. Заставляли не только его. Он видел и других заключенных, которые тоже иногда подметали пол. Одного Толяна никто не заставлял. Несмотря на положение заключенного, местные охранники его уважали.
Но тут, неожиданно, его сокамерник вдруг легко поднялся на ноги и направился к решетке.
— Я пойду, — сказал он охраннику.
— Ты, чего это Толян? — удивился тот, открывая дверь.
— Да размяться охота. Надоело сидеть.
Толян кивнул Венику и незаметно подмигнул, выходя из камеры. Охранник снова запер решетку и они ушли.
Веник вернулся на матрац.
«Странно, — подумал он. — Решил он размяться или это как-то связано с предстоящим побегом? Надо бы расспросить его, когда он вернется… Нет! Правильно я сделал, что согласился бежать, — снова подумал он. — Пора кончать с этим пленом, Альянсом и прочей ерундой! Хоть жизнь и дерьмо, но надо кто-то ее налаживать. Другие же как-то устраиваются!»