Глава 2
… — В общем так, родной! Если в конусе ни одной дырки не будет — пойдёшь на «У-2» штатным пилотом! Лично напишу рапорт комполка, и не успокоюсь, пока ты на эту швейную машинку не пересядешь! Понятно?!
Провинившийся пилот хлопает длинными юношескими ресницами и уныло кивает в знак согласия головой. Нет, ну что это такое?! У нас детский сад или Рабоче-крестьянская Красная Армия?!
Набрав в грудь побольше воздуха, я выдаю на весь аэродром звенящим металлом командным голосом:
— Не понял? Повторяю вам ясно, лейтенант Чумаков?!
Он вскидывается и отвечает в ответ уже как положено:
— Так точно, товарищ командир эскадрильи! — и едва слышно добавляет, вновь опуская глаза:
— Товарищ старший лейтенант, не позорьте… Я же в выпуске лучшим стрелком был…
На мгновение задумываюсь. Вроде и жалко, конечно, но с другой стороны — весь боезапас по мишени выпустил — и всё в «молоко». Ни одного попадания! Вообще ни одного! Стыд и срам! А если война? Если прямо завтра — в бой? В воздухе и так порохом пахнет, а он стрелять не умеет. В книжке-то всё красиво расписано: училище с отличием, высшие баллы по технике пилотирования и штурманской подготовке, а по стрельбе — так и вообще часы наградные от командования. Потому я с ним и полетел, чтобы посмотреть, на что молодая поросль годится. И тут — на тебе! — всё мимо… Что-то тут не то…
— Лейтенант Чумаков, до выяснения обстоятельств случившегося отстраняю вас от полётов. Идите в учебный класс и готовьтесь к сдаче зачёта по-новой. Сдавать будете повторно через три дня. Вам ясно?
— Так точно, товарищ командир эскадрильи! Разрешите идти?
— Идите.
М-да… Вот шагистике их хорошо учили, сразу видно… Я поворачиваюсь к механикам, ждущим моих указаний, и говорю:
— Самолёт подготовить к вылету, сообщить дежурному по аэродрому, чтобы установили мишени на полигоне.
— Есть!
Один из техников убегает, остальные облепляют штурмовик и начинают хлопотать вокруг машины, словно цыплята вокруг наседки. Несколько минут у меня есть, можно перекурить. Отойдя немного в сторону, устраиваюсь под навесом, возле обреза с водой. Вытащив из портсигара папиросу, прикуриваю, лениво наблюдая, как оружейники торопливо заправляют в пулемёты снаряженные ленты. Привычно хлюпает альвеер, гоня в баки бензин, задом подгоняют пускач. Подбегает слегка запыхавшийся боец, перед этим отправленный к дежурному по аэродрому:
— Ваше приказание выполнено, товарищ старший лейтенант! Мишени сейчас поставят. При мне звонил.
— Хорошо. Свободны…
Механик убегает, присоединяется к бригаде, занимающейся самолётом. Я же наблюдаю, чтобы никто не трогал оружие. Пусть всё остается в точности так, как было у стажёра — надо же разобраться, виноват парень, или нет? А вдруг вредительство? Или оружейник по глупости сбил? Особисты-то долго разбираться не будут, у них на подобное один разговор — 58-я статья. Та самая — вредительство, троцкизм…
О, вот и старший технической группы идёт.
— Товарищ командир эскадрильи, докладывает старшина Сидорчук. Машина исправна и к вылету подготовлена. Двигатель прогрет.
— Отлично, старшина. Молодцы, быстро управились.
* * *Мы шагаем к красавцу «И-15-тер». Это штурмовой вариант: четыре пулемёта калибром 12,7 мм, плюс бомбовая нагрузка — целых два центнера можно подвесить. Скорость — почти четыреста сорок. Хорошая машина, юркая, вираж — почти пять секунд. Да на таком самолете можно ювелирно работать — и как только молодой промазал? Ладно, разберемся…
На всякий случай обхожу машину, внимательно её осматривая. Может и бессмысленно — но привычка. Вторая натура, которая…
— На какой дистанции точка сведения?
— Двести метров, товарищ старший лейтенант.
— Ясно…
Натянув на голову шлем, тщательно затягиваю под подбородком ремешок. Механики помогают застегнуть парашют, и я залезаю в кабину. Спасательный прибор уложен хорошо, сидеть удобно. Тем временем подгоняют поближе пускач, сцепляют храповики.
— Контакт!
— Есть контакт!
Кручу рукоятку магнето. Мотор вначале чихает, затем схватывает и начинает работать ровно. Удерживая тормозами шасси, покачиваю элеронами, затем проверяю рули. Всё в норме. Пару раз газую. Тоже нормально.
Даю техникам отмашку и они разбегаются в стороны от самолёта, а я, прибавив газу, вывожу самолёт на взлётную полосу. Покрывающая поверхность аэродрома трава, волнами разбегается от воздушной струи. Так. Флажки. Взлёт разрешён! Полный газ!!!