— И это все?
— Увы, госпожа президент, — развел руками министр. — Финансирование наземных систем обороны осуществлялось по остаточному принципу. По инерции, ведь за три века после войны за Пояс в них не было нужды. Выделяемых средств хватало лишь для поддержания в консервации пяти ракетно-лазерный батарей. И на периодическое обновление боеголовок, ведь оружейный плутоний не может храниться вечно.
— Плутоний? — удивилась аш-Шагури.
— Ну да, — кивнул Оуэн, — на вооружении батарей стояли суборбитальные химические ракеты с ядерными боеголовками. В те годы еще не умели инициировать взрывной синтез без ядерного запала.
— Я так понимаю, что системы противокосмической обороны мы не разрабатывали триста лет? — задала аш-Шагури риторический вопрос.
— Именно так, госпожа президент, — Оуэн встал из-за стола, и по своей привычке стал мерить шагами зал. — В этом не было не только необходимости, но и смысла! Директорат Марса мы разгромили три века назад, а больше никто и никогда не угрожал нам орбитальными бомбардировками.
— Ну предположим, Директорат Марса не был разгромлен, — поправила его аш-Шагури. — Они капитулировали вскоре после изобретения вирт-привода.
— Какая разница, госпожа президент! — отмахнулся Оуэн, — главное то, что три сотни лет мы совершенно не занимались вопросами противокосмической обороны. Четырех боевых платформ на высоких орбитах считалось вполне достаточным для надежной защиты поверхности от террористических атак. Кто мог представить сегодняшнее положение дел?
Его вопрос остался без ответа, аш-Шагури молча смотрела на министра, и через несколько секунд пауза начала затягиваться. Положение спасли доставившие завтрак официанты. Увидев вкатывающуюся в зал тележку с едой, Оуэн облегченно выдохнул, и направился к столу.
— А вот и наш завтрак!
Аш-Шагури подождала, пока перед ней поставят тарелку с дымящейся яичницей, и жестом отослала официантов прочь.
— Готовы продолжать?
— Разумеется.
— Хорошо, — кивнула аш-Шагури, накалывая на вилку первый кусок. — Раз уж у нас почти ничего нет, расскажите о том, что у нас все таки есть. А также, какие предпринимаются меры для создания обороны с нуля.
Оуэн заказал какое-то рыбное блюдо, и обдумывая ответ, все жевал и жевал, гоняя желваки на худых, втянутых щеках. Аш-Шагури успела проглотить три куска, прежде чем, кадык Оуэна дернулся, и сглотнув, тот начал.
— В настоящее время мы расконсервировали все пять сохранившихся ракетно-лазерных батарей. С ними не ожидается никаких проблем, по мобилизационному плану они полностью укомплектованы персоналом из внутренних войск.
— Я так понимаю, что с остальными пунктами вашей программы, проблемы есть? — холодно осведомилась аш-Шагури.
Оуэн нисколько не смутился.
— Есть, — подтвердил он. — Желаете, чтобы я остановился на этом подробнее?
— Желаю, — кивнула аш-Шагури.
Поколдовав над терминалом, Оуэн стер изображение земного шара, заменив его фотографией соснового леса, на полянке которого стоял неприметный, покрытый камуфляжными пятнами вагончик.
— Это стационарный ракетный комплекс, аналогов которого мы не использовали лет пятьсот. — Оуэн постоял, и нехотя признался. — Проект склепали на коленке в одной из наших лабораторий на Луне, использовав старые чертежи и распространенные компоненты управления.
Аш-Шагури молча рассматривала сменяющиеся фотографии. Мобильный радар, сдвоенные вагончики с генератором, контейнеры, в которых по словам министра находились ракеты. Показывая снимки, Оуэн их тут же комментировал, расписывая боевые характеристики комплекса.
— Расчет состоит всего из дюжины человек. Это большое достижение, в условиях нынешнего острого кадрового голода. Мы автоматизировали почти все процедуры. Увы, чаще всего в ущерб боевой эффективности, ведь эти программы не опробованы в реальных боевых условиях.
— Полигонные испытания? — тут же спросила аш-Шагури.
— Проводились, — кивнул министр, — комплекс успешно поразил девять мишеней из десяти.
— Что за мишени?
— Металлические болванки, сбрасываемые с орбиты под большими углами вхождения, — хмуро пояснил Оуэн.
— Неплохой результат, — неуверенно произнесла аш-Шагури, и выжидательно посмотрела на министра.
Тот поморщился.
— Комплекс работал в идеальных условиях. Цели подсвечивали радаром, они не ставили активных помех, не маневрировали. А точность все равно составила порядка девяноста процентов! В условиях реального боя, для гарантированного перехвата боеголовки, нам потребуется не менее двух ракет.