— А если шах дозволит поселиться в степи? — спрашивал Осипов с тоской.
Он не хотел оставаться в Персии. Он вышел из нижегородских грибных и ягодных лесов, теснимых спелыми полями ржи и льна, с жилами ручейков и речек, будто налитых ртутью. От разговоров с ним веяло хвойной влагой и вспоминалось первое богомолье, хождение на Соловки. Максим испытывал тоску по родине острее всех.
— Здесь будет вольно, — поддразнивал его Степан.
— Мне надо домой наведаться. Как они без меня живут… Да посчитаться кое с кем.
Разин не верил в милость шаха. Великая наука атаманов в том состоит, чтобы не идти против круга, но исподволь гнуть свое. Казаки нужны Москве. Не первое казакованье завершится прощением государя. Степана Тимофеевича заботило другое.
— Много мы нахватали у кызылбашей. Не растерять бы, а?
Дуванили — делили — не всю добычу. Большая часть составила войсковую казну. Одни голутвенные — еще не войско, настоящую силу дадут деньги. Они заставят воевод считаться с казаками. Дальше возвращения на Дон Разин пока не загадывал, слишком много сомнительного, смертельно опасного лежало на этом пути.
Казаки же надеялись на шаха. Мучаясь бездельем и гася тревогу об ушедших, расспрашивали пленных персиян: куда девается вода всех рек, впадающих в Хвалынское море? Персы объясняли: у туркменских берегов есть бездна, полная рассола, морская вода низвергается в нее черной струей. Если ладья приблизится, ее затянет. А масло, бьющее из-под земли возле Баку, — зачем? Тем маслом можно освещать жилища, но главное его предназначение — обмазывать тела во время священных шествий. Для еды оно не годится.
Так же не годилась для жизни казаков персидская земля.
— Стало, Максим, рвешься в Россию с саблей?
Максим уже не раз внушал Степану Тимофеевичу мысль о том, что в казаки русские люди убегают не только за вольной жизнью, но чтобы стать вровень с воинскими людьми — дворянами. Когда-нибудь все беглые вернутся и освободят оставшихся. Оставшиеся ждут…
— Долго же ждут, — посмеивался Разин.
Слова Максима, отвечая его собственной тоске и озлоблению, тревожили его.
— Сто лет. Да не одни крестьяне, батько. Черные люди — все, кому плохо от бояр.
— Не только черным плохо.
— Гулящим легше. Черные…
Черные люди — те, кто платит подати в казну, имеют дом и семью, приписан к месту и не может просто уйти за волей. Они — основа государства. В Осипове сидела гордость потомственного земледельца, он мало сочувствовал ярыжкам.
Весенний ветер ходил кругами, мелкие волны сшибались в толчее, на косы-корги летела сырая пыль.
— Сколько погибло нас, — сказал Максим. — И сколько еще погибнет, батько!
— Останется войско, Максим. Хоть тысяча, но это уже будет войско, не ватага.
Может быть, убеждая молодого есаула. Разин и сам впервые понял, как изменились люди, увлеченные им в далекий и опасный, почти безнадежный поход. Не боевые казаки ушли за ним, те остались при своих куренях; ушли голутвенные — беглые, бездомные, работные люди, среди которых совсем немного было бывших солдат. И вот — персидский поход словно вычистил, прочесал их ряды, многие пропали, порубленные и пострелянные, но кто остался — тех уже не просто будет порубить. Вряд ли во всей России найдется стрелецкий или дворянский полк, где так сошлись бы боевые люди, одолевшие страх смерти, как и пристало воинскому человеку. Не полковники учили их драться, а сама война…
— Войско — сила, — сказал Максим. — А думал ты, на что она тебе? От неприложимой силы кровь только в голову кидается.
— Али ты думаешь, что не найдется в России дела для меня?
— Какого?
Разин молчал. Да и не так определенно просвечивало будущее, чтобы ответить на прямой вопрос Максима. Сила… Разин давно усвоил, что в мире много сил и каждая норовит жить и брать свое. В России сила была важней закона, да и сам закон навязан народу силой. И вот у него войско…
— А что бы ты сделал с войском, Максим?
— Вернулся бы на родину. И посчитался.
— С кем?
— Будто не знаешь, батько.
Далеко была Россия. Но разве запретишь душе стремиться к светлому, сердцу — обливаться черной кровью, рассудку — вопрошать? С рассудком справиться трудней всего, слишком язвящие вопросы задает он. Что дальше? В Россию попадешь — зачем?