Так оно и вышло, но отношение Лизы оказалось совсем не таким, какого она ожидала.
– Послушай, Туся, это же секта… – начала было она.
– Не смей! – перебила Туся, глаза ее сверкнули от гнева. – Это никакая не секта! Ты что, ничего не поняла?! Это единственный путь к спасению и счастью! Я предоставляю тебе такой шанс, а ты…
Она не находила слов от возмущения.
– Ты просто ограниченная, глупая обывательница! – наконец вскричала она.
Лиза была просто раздавлена непримиримым фанатизмом, которым горели глаза подруги. Это была уже не та Туся, с которой они дружили столько лет. Перед Лизой стояла разъяренная фурия, готовая вцепиться в горло всякому, кто посмеет сказать что-нибудь против ее убеждений, даже если этим «всяким» будет лучшая подруга.
– Туся! Постой…
– Я не Туся! – перебила она. – Меня зовут Натальей, и прошу не называть меня этим собачьим именем!
– Хорошо, хорошо! – Лиза понимала, что, продолжая спорить, она только доведет Тусю до исступления. – Извини, что я сразу не поняла. Но я постараюсь, обязательно постараюсь.
Лиза была напугана. В какой-то момент ей даже показалось, что подруга помешалась – так искажено было ее лицо и так звенел и прерывался голос.
– Успокойся! Я не буду больше так говорить. Честное слово!
– Хорошо. – Туся немного пришла в себя. – Я, наверное, сама виновата. Мне не надо было ничего тебе говорить заранее…
Она осеклась, вспомнив, как отец Владимир неоднократно запрещал пастве открывать их концепцию непосвященным.
– Лиза! Ни в коем случае не говори никому, что я тебе что-то рассказывала. Обещаешь?
– Конечно! Я никому не скажу!
– Сейчас я повезу тебя на встречу с нашим пастырем, он хочет поговорить с тобой. Но ты не должна показывать виду, что тебе уже что-то известно. Иначе мне будет очень плохо.
Лиза увидела в ее глазах самую настоящую панику. Она еще раз горячо пообещала, что ни под каким видом не выдаст Тусю.
Потом Лиза вспоминала эту встречу, словно страшный сон. Туся, которую она теперь должна была называть Натальей, привезла ее в отдаленный район. Они ехали на метро. На станции их поджидала какая-то женщина с короткой стрижкой.
Лизе сразу не понравился взгляд, которым та ее просверлила. Ей было непонятно, почему Туся относится к этой довольно холодной и даже суховатой женщине с такой симпатией. Лизе она показалась довольно-таки стервозной, хотя объяснить, откуда проистекало это ощущение, было трудно.
Представившись Надеждой Григорьевной, женщина начала подробно расспрашивать Лизу о ее семье и о том, кто где учится и работает.
Лиза несколько раз порывалась послать Надежду Григорьевну куда подальше, но, зная, что это очень важно для Туси, сдерживалась. Однако по выражению ее лица все-таки было видно, что вопросы кажутся ей неуместными и бестактными. Женщина тоже не была в восторге от Лизы и не скрывала этого.
– По моему, все ясно, – как приговор произнесла она, взглянув на Тусю, которая преданно смотрела ей в глаза.
– Она подойдет! – буквально взмолилась Туся. Просто она не привыкла так общаться.
Лизу сильно покоробило, что подруга извиняется за нее перед какой-то подозрительной особой. – Ну хорошо, – процедила женщина, – пойдемте к отцу Владимиру.
Они вышли из метро и, пройдя несколько десятков метров, оказались во дворе какого-то детского сада. Судя по его виду, дети в этот сад уже давно не заглядывали: беседки и качели были почти полностью разрушены, турники заржавели. То тут, то там они натыкались на пустые бутылки и другой мусор. Лизе все это казалось очень подозрительным. Туся же не замечала абсолютно ничего.
Отец Владимир оказался мужчиной средних лет. Лиза не могла не признать, что у него довольно колоритная внешность. Овальное лицо с правильными чертами лица, большими серыми глазами, прямым, несколько крупноватым носом и четко очерченным подбородком, обрамленным густой, подстриженной бородой. Его длинные светлые волосы были зачесаны назад. Лизе показалось, что в его облике проглядывает подражание Христу в том виде, в каком его обычно принято изображать на иконах.
Лиза видела, что ее подруга готова в любую секунду упасть ниц перед этим человеком – с таким благоговением она на него взирала. Лизе же он показался актером, играющим роль мессии, причем довольно посредственным актером – в нем не было искренности, все жесты, манеры были наигранными и словно сотни раз отрепетированными. Лизу неприятно поразил его голос, в котором не было и намека на теплоту и искренность. Лиза удивлялась, почему Туся не замечала всей этой фальши.
– Расскажи нам о себе, – повелительным тоном сказал мужчина, оглядывая Лизу.
– Я уже все рассказала Надежде… – Она забыла отчество женщины.
– Если это для тебя слишком затруднительно… – Лиза могла поклясться, что в его тоне послышалось самое настоящее ехидство. Безусловно, мессия должен был вести себя совсем по-другому.
Лиза нехотя стала пересказывать ему то, что до этого говорила женщине. Он слушал, время от времени прерывая ее вопросами, которые казались Лизе совершенно неуместными и даже бессмысленными. С каждой минутой она чувствовала себя все более неуютно. Лиза уже знала, что ничего общего с этими людьми у нее нет и быть не может. Похоже, они думали точно так же.
– Хорошо, – сухо произнес мужчина, – о результатах нашего разговора вы узнаете позже.
Лиза едва сдержалась, чтобы не сказать что-нибудь невежливое. «Корчат из себя важных персон», – подумала она.
Не попрощавшись с Лизой, мужчина и женщина направились к выходу, бросив Тусе, что будут ждать ее на остановке. Лиза взглянула на подругу, на которой не было лица от расстройства, – она тоже поняла, что знакомство было неудачным.
– Почему ты вела себя так вызывающе! – напустилась Туся на Лизу. – Тебе хотят добра, а ты…
– Знаешь что, – заявила Лиза, – мне нет никакого дела до их мнения. Я только удивляюсь, как ты можешь быть такой слепой!
– Ты ничего не понимаешь и не хочешь понимать! Ты такая же, как все, – пустая, погрязшая в грехах, ограниченная мещанка.
Лиза ушам своим не верила. Она даже не сразу нашлась что ответить.
– Я не могу больше с тобой говорить – меня ждут, – произнесла Туся, круто повернулась и побежала догонять Надежду и отца Владимира.
– Туся! – растерянно позвала Лиза.
– Я не Туся, – крикнула она, сверкнув глазами, и побежала дальше.
Оставшись одна, Лиза побрела в другую сторону. Она понимала, что сейчас Туся не в состоянии прислушаться к доводам разума. Однако успокаивала себя тем, что Туся – натура увлекающаяся, а потому со временем это наваждение должно само собой пройти. Впоследствии Лиза укоряла себя за такое легкомыслие. Возможно, если бы она уже тогда что-то сделала, события не приняли бы такого опасного оборота. Лиза не знала, что, пока она едет в метро, эти люди доказывают Тусе, что она ей не подруга, а враг. Лиза не предполагала, что все зашло слишком далеко и сознание Туси почти полностью подчинено этим людям.
Чего только не пришлось наслушаться Тусе о своей лучшей подруге!
– Я удивлена, что между тобой и ею есть что-то общее, – говорила Надежда, когда они шли на собрание. – Посмотри на нее – сытая, довольная, эгоцентричная. Ей совершенно никто не нужен.
– Но она столько раз помогала мне… – попыталась вступиться Туся.
– Я уверена, что она делала это для собственной выгоды. Возможно, ей просто хотелось произвести на тебя впечатление. Ее добрые намерения были продиктованы одним лишь тщеславием.
Туся со страхом поглядывала на отца Владимира, который покуда хранил молчание. Она ожидала его слов как окончательного вердикта. Надежда стала припоминать все горести, которые пережила Туся, и оказалось, что первопричиной многих ее невзгод так или иначе была Лиза.