Равена облачилась в недавно подаренный ей костюм для верховой езды. Плотно облегающий жакет с высоким лифом и небольшими басками, как у форейтора. Верхняя юбка, расшитая по подолу яркими цветами, была присборена спереди и позволяла видеть нижнюю, более короткую юбку и жокейские сапожки.
Равена минут десять вертелась перед зеркалом, прежде чем надеть шляпу с высокой тульей.
– Никак не могу как следует приладить ее, – пожаловалась она Розе, ставшей к тому времени ее личной камеристкой.
– Да что вы, мисс Равена, вид у вас прямо сногсшибательный. Может, только слегка надвинуть ее на лоб, чтобы волосы сзади было лучше видно.
– А ну-ка, дай мне ножницы. Сейчас срежу эти завитки, мешают только.
У Розы от ужаса округлились глаза.
– А что скажет герцогиня?
Равена подмигнула ее отражению в зеркале:
– Скажем, что это последняя парижская мода.
Потом она зашла в столовую попрощаться с матерью.
– Мы сговорились с Роджером встретиться прямо в конюшне. Так будет быстрее, а то ведь до Лох-Дерг путь не короток. Пообедаем где-нибудь на постоялом дворе.
– Будь осторожна, дорогая.
Это было напутствие-предостережение, и пришлось оно, надо признать, к месту. Знак. У Равены возникло какое-то сладостно-болезненное предчувствие. Так бьет копытом кобылица, когда до бури еще ох как далеко. Натянута как струна. От нетерпения вся дрожит. Дерзкий порыв, словно сам черт не брат.
Будь осторожна…
В деннике она велела груму по имени Шейн оседлать Апача – чалого жеребчика, привезенного ей отцом с западного побережья Соединенных Штатов два года назад. Теперь он вырос и стал весьма своенравным.
Шейн, малый с невыразительным лицом, некогда выступавший на ринге, с сомнением покачал головой:
– Знаете, мисс Равена, что-то Апач в последнее время почти ничего не ест. Вообще-то с ним такое бывает – очередной приступ дурного настроения. Но может, лучше…
– Ладно, справлюсь как-нибудь. Делай что велено, – прервала его Равена.
Шейн обиженно посмотрел на нее. Обычно она с ним так резко не разговаривала.
– Слушаю, мисс.
Равена увидела его еще издали, на гребне холма, на расстоянии примерно в полмили. Вокруг – сверкающий изумруд травы, колышущейся, как морская волна.
При его приближении Равена сдвинула брови. Когда расстояние сократилось до сотни ярдов, сомнений не осталось: это не Роджер, а Брайен! Раньше могла бы догадаться. Ведь Роджер всегда при полном параде – узкие бриджи, сапоги со шпорами, хлыст, шляпа с высокой тульей. А на этом только бриджи, остальное – с бору по сосенке: форменные кепи и башмаки, мятая белая рубашка с высоко закатанными рукавами, открывавшими мускулистые предплечья.
– Вижу, удивлена, – хмыкнул Брайен, соскакивая на землю.
– Не то слово. А где Роджер?
– Не поверишь, но мой дорогой братец попросил заменить его, чтобы не отменять поездку.
– Ты совершенно прав, я тебе не верю.
– Тем не менее так оно и есть. Видишь ли, Роджер не из тех, кто ради какой-то там конной прогулки пренебрежет долгом. Впрочем, тебе это известно лучше моего. – Брайен насмешливо скривил губы. – Дорогая моя будущая золовка.
– Не надо решать за меня, – насупилась Равена. – Спасибо, конечно, за то, что столь благородно согласился заместить Роджера, но, право, в этом нет никакой необходимости. Мы с ним как-нибудь в другой раз покатаемся – когда у него не будет никаких «долгов». – Вообще-то Равена не собиралась иронизировать по этому поводу – просто так получилось.
– А разве тебе не интересно узнать, что это за долг? – с тем же сарказмом спросил Брайен.
– Ну почему же, интересно.
– Он отправился вместе с самозваными блюстителями порядка в погоню за беднягой селянином, укравшим свинью у сквайра Бентли. Ружья, веревка – словом, все, что нужно для гнусного представления, при них. – Брайен презрительно скривился.
Равена попыталась не выдать своих чувств. Подумать только – псовая охота, только не на лис, а на человека, для него важнее, чем прогулка с нею!
Грум подвел оседланного чалого.
– Все готово, мисс Равена.
Она оглядела Апача, потом неуверенно перевела взгляд на Брайена.
– Поехали, – сказал он. – Не робей. Ты ведь и оделась специально. И конь копытом бьет. Какой красавец, однако. По-моему, я его раньше не видел.
– Мисс сегодня впервые выезжает на нем. – Шейн многозначительно посмотрел на Брайена. – А лошадка-то норовистая.
– Ну и умница, смелости тебе не занимать, – к удивлению Равены, сказал Брайен. – Если кто и может укротить этого молодца, так это только ты, радость моя.
В этот миг Равена почувствовала такой прилив тепла и признательности Брайену, какой до этого испытывала лишь однажды – когда давали бал в резиденции вице-короля и она вся в слезах бежала от Брайена и Дана О’Коннела.
В тот вечер, когда бал уже кончился, Брайен отыскал ее где-то в самом углу гардеробной.
– Убирайся отсюда и оставь меня в покое! – прорыдала она, закрывая лицо руками.
– Все нормально, – почти ласково откликнулся Брайен. – Когда Дан О’Коннел выйдет на трибуну парламента и скажет то же самое, что сказал сегодня, многие заплачут. Это будет стон по Ирландии. – С этими словами он повернулся и вышел.
– Ну что, едем? – Его голос оторвал Равену от воспоминаний.
– Поехали. – Она бодро улыбнулась ему. Шейн поддержал стремя и помог ей взобраться на дорогое, отороченное по краям серебряной каймой дамское седло. Взяв вожжи в руки, Равена пришпорила лошадь, и они медленно двинулись вперед.
Когда Брайен впервые показал ей своего жеребца, она удивленно спросила:
– А почему ты назвал его Рыжим? Ведь он черный как смоль.
Брайен ухмыльнулся и потрепал лошадь по шее.
– Он не против, можешь мне поверить. Его тезка был благороднейшим из ирландских дворян.
Только тут до Равены дошло: Большой Рыжий О’Нил.
– Апач, смотрю, такой же крупный и сильный, как мой Рыжий, – заметил Брайен. – Интересно, в скорости он с ним потягается?
– Побьет, – уверенно заявила Равена.
– Пари?
– Да, но только не в этом костюме. Если бы знала, что предстоят скачки, надела бы брюки Шина.
Ее братья, Шин и Кевин, учились в Оксфорде: один – еще студент-медик, другой, которому уже исполнился двадцать один, работал над докторской. В последние два года каникулы они проводили за границей, так что Равена видела братьев только на Рождество.
– Разве ты катаешься в брюках? – удивленно поднял брови Брайен.
– Бывает. Когда собираюсь галопировать, надеваю под юбку брюки вместо панталон. А отъехав подальше от дома, юбку скидываю – и вперед.
Сделав это заявление, Равена с удивлением подумала, что с Роджером никогда бы так откровенничать не стала. Это оскорбило бы его чувство приличия и разрушило образ девушки, воспитанной в традициях чести и благонравия.
– Здорово, – рассмеялся Брайен, вроде догадываясь, о чем она думает. – Даю слово, от меня об этом никто не узнает.
– Да уж пожалуйста. А то мама с ума сойдет. Не говоря уж о твоей матери.
Тереза де Молен была маленькая хрупкая женщина с огромными глазами, слегка выпученными от увеличенной щитовидки. Казалось, она в любой момент готова удариться в истерику. Жизнь представлялась ей цепью следующих одна за другой ловушек.
– Сейчас у дорогой мамочки очередной пунктик, – расхохотался Брайен. – Она всякую ночь заглядывает под кровать в поисках ленточников и Молли Мэгваэров.
– Может, у нее есть для этого основания. Отец говорит, что эти бандиты в последнее время совсем распоясались.
– Да? – Брайен резко оборвал разговор и вгляделся вперед. Равена посматривала на его поджарую фигуру, поднимающуюся и опускающуюся в такт движениям лошади, с которой она как будто полностью слилась. Точная копия Роджера – только негатив. Те же зеленые глаза, такие же морщинки. Как говорится, из одного куска материи сшиты.