Прошел год. Наступила весна сорок четвертого. В один из майских дней СК-122 пришел с очередным конвоем на Лавенсари…
Каждый моряк знает, как прекрасно после трудного похода отдохнуть, отоспаться, спокойно поесть. Ненадолго встать к причалу и, приняв на корабль все, что положено, освободившись от дел, почувствовать под ногами твердь земли, а не зыбкое дерево палубы. Послушать, как шумит на деревьях листва, как поют птицы. Прекрасно встретить на берегу друга, с которым не виделся много времени. И днем экипаж СК-122 смог полной мерой получить ту радость, которую может предоставить моряку, ступившему на берег, майский погожий день.
А ночью вражеские катера налетели от северного берега залива на наши дозоры. И не просто уже ставшим привычным приемом, когда на два наших катера нападает шесть-семь единиц противника, с тем чтобы после короткого боя уйти в свои базы, избежав встречи с нашими силами поддержки. В ту ночь фашисты вышли из шхер группой едва ли не в десяток артиллерийских и торпедных катеров, разделились на три части. Одна из групп направилась к находившемуся на норд-весте от Лавенсари дозорному МО, две другие незаметно вышли на возможные направления подхода катеров поддержки и, заглушив моторы, легли в дрейф.
Видимость той ночью почти отсутствовала — туман низко лежал над водой, а радиолокаторов на наших катерах тогда еще не было. Правда, на дозорных катерах постоянно оставалась включенной гидроакустическая станция. Акустик дозорного катера нес вахту исправно, он вовремя обнаружил корабли противника, точно определил, с какой стороны надвигается опасность. Катер тут же открыл огонь по фашистам. Оперативному дежурному Островной военно-морской базы была дана радиограмма. Силы поддержки дозора вышли в район боя немедленно. И первым — «Старый большевик».
Экипаж на боевых постах, каждый вглядывается в туманную мглу, стараясь не просмотреть врага. А он появился внезапно и совсем не оттуда, откуда предполагалось.
— Р-бот прямо по курсу! — доложил командир отделения рулевых старшина 1-й статьи Павлов.
И в этот же момент доклады с ДШК и 37-миллиметрового автомата:
— Р-бот, справа сорок.
— Катера противника, левый борт восемьдесят градусов!
Это была ловушка. Решение Скубченко принял верное: атаковать катер, находящийся прямо по курсу, и на самом полном ходу вырваться из окружения. А затем вместе с другими катерами, которые вот-вот должны подойти с Лавенсари, уничтожить врага.
Сперва удача сопутствовала СК-122. Первые же снаряды из его автомата попали в Р-бот. Он уклонился в сторону, выпуская «Старый большевик» из кольца. Но в то же мгновение получил повреждение и СК-122. В машинном отделении возник пожар. Ранен помощник командира Павел Берилов, а самому командиру осколком перебило руку. Но Скубченко продолжает командовать катером и боем.
— Воюем, товарищ командир! — крикнул Павлов старшему лейтенанту. И вдруг увидел — упал на палубу его друг Романов и замолк ДШК. Оглянулся вокруг. Один Р-бот уже горел ясным пламенем. И подумалось Павлову о том, что теперь бы немного, совсем немного продержаться! Но снова вздрогнул от прямых попаданий СК-122, и упал на палубу командир.
И снова вздрогнул катер. В свете пожара Павлов заметил, что разбит автомат и юнга Рэм Федоров, который только что заменил убитого заряжающего, лежит раскинув руки. Павлов положил руль на борт и только тут понял: хода-то нет! Он вышел из рубки на палубу, осмотрелся. Из люка моторного отсека валил дым, сквозь него пробивались сполохи огня. На самой палубе тут и там лежали убитые и раненые. Павлов почувствовал боль в ноге и понял, что ранен сам.
— Русс, сдавайся! — Прямо по курсу стоял Р-бот. Это оттуда кричали в мегафон. — Сдавайся, говорю!
Павлов выругался, громко и зло, и услышал, что враги смеются над его бессильной злостью. Но вдруг ожил ДШК. Это Саша Романов, превозмогая боль в раненых ногах, дотянулся до рукояток пулемета, сумел подняться и дать очередь. Павлов тут же шагнул к другу, чтобы помочь. Но прогремел взрыв, и Романов рухнул на палубу. Павлов все же добрался до ДШК — пулемет снова ожил. Враг никак не ожидал отпора, но, получив его, отошел в туман.
На катере их осталось двое, способных что-либо делать, — раненый старшина 1-й статьи Павлов и краснофлотец Василий Шувалов. Единственное, что они могли сделать, они сделали. Обошли катер, собрали спасательные нагрудники и капковые бушлаты. Потом надели их на своих раненых товарищей и спустили за борт, в холодную майскую воду. Поднялся легкий ветерок, он погнал горящий катер от моряков, плававших в море, и это было хорошо: в любой миг мог произойти взрыв.